Авиабаза =KRoN=
 

Основные разделы

АвиаТОП

Ребров М.Ф. Космические катастрофы, Аэрокосмическая библиотека

Гримасы судьбы

СОДЕРЖАНИЕ

VIII

Гримасы судьбы

Одновременно с кораблем совершил посадку вертолет поисково-спасательной службы. Встречающие открыли люк и их взору предстала ужасная картина: космонавты находились на своих рабочих местах без признаков жизни.

Каждый полет — особый...

Это сказал Юрий Гагарин. А аргументы? Ведь без них ссылка на «особость» — красивая фраза, которой легко прикрыться, как шитом, и когда есть что рассказать, и когда не о чем поведать. И все-таки Гагарин был прав. И какие еще нужны аргументы, если рассказать всю правду о каждом полете.

Начать обживать станцию «Салют» — первый орбитальный дом космонавтов предстояло Алексею Леонову, Валерию Кубасову и Петру Колодину. Подготовка была долгой, да и пробыть на орбите планировалось без малого месяц. По заведенной традиции, ни дату старта, ни состав экипажа, ни программу полета не объявляли, вот и оставалось неведомым для многих, что происходило на Байконуре, в космосе и при возвращении с орбиты. Между тем, эта история по-своему любопытна.

Перед отлетом на космодром для предстартовой подготовки основной и дублирующий экипажи проходят строгую медицинскую комиссию. Окончательное заключение дают главные специалисты. К дублерам придирок меньше, но и к ним медики достаточно строги. Поверхностный предполетный контроль обычно бывает за день или два до старта. Так было и в июне 1971-го.

Обследование Кубасова оказалось неожиданным для самих врачей. Не скажу, как возникло подозрение, но вывод был настораживающим: что-то с легкими. Повторные проверки, консилиумы, вызов специалистов из Москвы и никакой ясности. Было робкое предположение, что «имеет место неярко выраженная аллергическая реакция», но его отвергли. А поскольку полет предстоял длительный, врачи действовали по принципу: лучше перестраховаться, чем взять на себя ответственность. Кубасова от полета отстранили.

Есть еще одно правило, справедливость которого одни отстаивают, другие отвергают. Если занемог один в экипаже, заменяют всю команду. Болезнь Валерия перечеркивала надежду остальных. Я помню застывшую тишину в зале Госкомиссии, когда объявили это решение. Потом — взрыв протеста. Леонов и Колодин отстаивали свое право на полет, доказывали, что они лучше знают станцию и провели больше тренировок, что включение в экипаж Владислава Волкова (бортинженера от дублеров) не повлечет никаких осложнений. Госкомиссия была непреклонной: начинать работу на первой орбитальной станции поручили дублерам, Георгию Доброволькому, Владиславу Волкову и Виктору Пацаеву.

Между экипажами пробежал холодок. Обида рождала неприязнь, отчуждение, зависть... Уж больно неожиданно все случилось. Больше других переживал и негодовал Петя Колодин. Хмельной, не в меру раздраженный, он понуро произнес: «Теперь я уж никогда не полечу». Другие держались чуть сдержаннее. Для Леонова и Кубасова это был второй полет, оба были кавалерами Золотых Звезд Героев, а Петру лишь светили это почести.

Дублеры же не скрывали своей радости подарком судьбы. Поворот фортуны, неожиданная перспектива рождали эмоциональные всплески, игривость настроения. Глядя на тех и других, вспоминал гагаринское «каждый полет — особый», а сопоставляя реакцию «обиженных» и «осчастливленных», задавал себе вопрос: что это — унижение паче гордости? Или та самая неудержимость? Только к чему?

Старая поговорка гласит: «Каждому на роду написано свое. Или — «Не ропщи на судьбу, все по воле Божьей». Впрочем это я так, в порядке отступления.

6 июня «Союз-11» вышел на расчетную орбиту, поиск «Салюта» и сближение со станцией укладывались в циклограмму, которую составили баллистики, стыковка тоже прошла гладко. Георгий Добровольский (он же «Янтарь-1») доложил, не скрывая восторга:

— Мы дома, здесь полный порядок...




Георгий Добровольский. Он же – «Янтарь-1»

Сколько раз за долгие дни космической вахты на «Салюте» звучал над планетой этот позывной! Ребята трудились старательно, не все складывалось, как хотелось. Ведь, по сути, им пришлось испытывать первый орбитальный комплекс, всю его «начинку», энергетику, систему управления... Эйфория первых дней, когда все ново, все «в диковинку», заставила забыть о субординации, «ранжировке» в экипаже. Не формальное это дело. У них общая ответственность за успех полета, общими усилиями они выполняют программу, но есть и «табель о рангах»: командир, бортинженер, космонавт-исследователь. Увы, не смогли ребята «поделить власть». Побывавший уже в космосе Владислав Волков давил своим авторитетом, у него возникали трения с командиром. Жора Добровольский, человек добрый и беззлобный, по-армейски дисциплинированный, склонный к уставному порядку, не желал уступать.

Мелкие конфликты перерастали в более крупные, на Земле чувствовали, что обстановка на борту не во всем нормальна, пытались деликатно поправить. Нет, я вовсе не хочу сказать, что на «Салюте» шли «звездные войны». Просто уточняю психологическую обстановку, дабы еще раз подтвердить, что «каждый полет — особый».

Более 23 суток (точнее — 23 дня 18 часов 22 минуты) отработали «Янтари» на орбите. Не стану рассказывать о каждом. Главное — в хронике последнего.




Владислав Волков

29 июня экипаж полностью завершил выполнение программы полета, и получил указание готовиться к посадке. Космонавты перенесли материалы научных исследований и бортжурналы в транспортный корабль для возвращения на Землю.

После выполнения операции перехода экипаж занял свои рабочие места в «Союзе-11», проверил бортовые системы и подготовил корабль к отстыковке от станции.

В 21 час 28 минут по московскому времени корабль отошел от «Салюта», и оба аппарата продолжали дальнейший полет раздельно. Командир экипажа доложил операторам ЦУПа, что расстыковка прошла нормально, замечаний по функционированию систем корабля нет.




Виктор Пацаев

30 июня в 1 час 35 минут после ориентации «Союза-11» была включена тормозная двигательная установка. Она отработала расчетное время. Потеряв скорость, корабль начал сходить с орбиты. По окончании работы ТДУ связь с экипажем прекратилась.

В соответствии с программой после аэродинамического торможения в атмосфере была введена в действие парашютная система и непосредственно перед Землей — двигатели мягкой посадки. Полет спускаемого аппарата завершился плавным приземлением в заданном районе.

Одновременно с кораблем совершил посадку вертолет поисково-спасательной службы. Встречающие открыли люк и их взору предстала ужасная картина: космонавты находились на своих рабочих местах без признаков жизни.




С этим удостоверением Владислав ушел в свой первый полет

#t Сообщение ТАСС о гибели экипажа космического корабля «Союз-11» заканчивалось словами: «Причины гибели экипажа выясняются». Спецслужбы, как и заведено, арестовали всю документацию, началось расследование.

Техническое руководство полетом и разработчики корабля разобрались в причинах случившегося. Все оказалось до обидного простым и столь же нелепым. Однако официального объяснения так и не последовало.

Об истинных причинах трагедии я узнал много позже. Виновным в смерти космонавтов оказался клапан — бесхитростный, простой по конструкции. Он предусмотрен на тот случай, если в силу тех или иных причин корабль совершит посадку на воду или «ляжет» на землю люком вниз. Запас ресурсов системы жизнеобеспечения ограничен, и чтобы космонавты не испытывали нехватки кислорода, клапан «соединял» корабль с атмосферой.

Устройство должно автоматически сработать незадолго до приземления, а тут клапан открылся на большой высоте, практически в вакууме. Воздух ушел из корабля в считанные секунды, как из детского воздушного шарика, если его проткнуть иглой.

Ненадежность техники? Не рискну утверждать такое. При стендовых испытаниях — а это многие сотни проб — клапан работал исправно. Стало быть — случайность. Довелось услышать и такое: надо было закрыть «дырку» рукой и все бы обошлось. Не знаю, может быть, и обошлось. Но говорить, что их жизнь была в их же руках, по меньшей мере кощунство. До клапана надо дотянуться, а находились все трое в креслах, крепко пристегнутые ремнями. Так положено по инструкции на период посадки. К тому же они не ждали такого, да и не сразу поняли ситуацию. Все решили секунды.

В группе спасателей всегда есть врачи, многоопытные, готовые к решительным действиям. Так вот и они были в полной растерянности и не сразу поняли, что космонавты мертвы. Тела их были теплые, казалось, что трое находятся в состоянии потери сознания. Пробовали даже делать искусственное дыхание. Но...

Предполагают, что окончательная смерть наступила, спустя минуту или чуть больше. А это значит, что уходили они из жизни, сознавая весь трагизм случившегося.

Хоронили Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева на второй день июля. Прощание было в Краснознаменном зале Центрального Дома Армии, собрались все космонавты — летавшие и не летавшие. Особняком держался Петр Колодин. Растерянный, подавленный, угрюмый. Наши взгляды встретились. По его щеке катилась слеза, и он отвел глаза. Да и о чем можно было говорить тогда. О гримасах судьбы?..




Анатолий Филипченко, Виктор Горбатко и Владислав Волков на Чкаловском аэродроме

Copyright © Balancer 1997 — 2024
Создано 29.03.2024
Связь с владельцами и администрацией сайта: anonisimov@gmail.com, rwasp1957@yandex.ru и admin@balancer.ru.