Новый Зигфрид

Сержанту Павлу Давиденко выпало работать в эвакуационной команде. Город нужно было срочно эвакуировать, и для ускорения процесса в помощь милиции и дружинам гражданской обороны из третьей роты выделили взвод, в котором был и Давиденко.

Приказ был ясен: эвакуация в самые сжатые сроки. С часу на час ожидали удара американской авиации по заводу боеприпасов в городе, и у командования были серьёзные причины для опасений по поводу безопасности населения. Ведь вместо точечного удара предполагался налёт стратегических бомбардировщиков, и не исключалась даже вероятность того, что удар наносился с расчётом на психологическое воздействие, а не на реальный ущерб - ведь завод уже давно был эвакуирован, и реальной пользы его уничтожение не давало, зато у В-52 была прекрасная возможность сравнять с землёй целый город под предлогом уничтожения военного объекта. Чтоб вернее было.

Легко сказать: эвакуация в самые сжатые сроки! Кто ведь на собственном транспорте едет, а у кого ведь его и нет! В общей сложности из сотни тысяч жителей городка у половины этой возможности не было. Хорошо, что координатор эвакуации капитан Бондарь догадался организовать в городе несколько эвакопунктов вместо того, чтобы гонять автобусы к каждому дому, и процесс пошёл гораздо быстрее. А затем сам Давиденко подал идею на выезде проверять загруженность транспорта и в случае чего подсаживать пассажиров на свободные места. Паче чаяния, пробок не возникло, ибо почти все машины - как государственные, так и частные - были забиты под самые крыши, а особо строптивых на предмет добавочных пассажиров водителей достаточно было припугнуть законами чрезвычайного положения.

До вечера эвакуация была завершена. В 4 часа через восточный блокпост проехал последний автобус, набитый людьми под самую крышу.

Давиденко в этот момент находился на координационном КП.

- Пост 19, последний фиксируем. Есть проход! - выдала рация на КП.

- Я контроль, вас понял, пост 19! - ответил Бондарь. И добавил: - Всем постам отходить, повторяю, всем отходить! А вы, - капитан повернулся к Павлу, - возьмите джип, подключите двоих бойцов и проверьте западные квадраты семнадцать и восемнадцать. Посмотрите, все ли уехали. Возможны мародёры, так что осторожно. До темноты управитесь?

На выходе скучали четверо ребят из отделения Давиденко.

- Ну что там, начальник? - спросил один из солдат.

- Коробок, Пушкарь, пойдёте со мной, - приказал сержант. - Проверим западный сектор.

- Остальные переходят под непосредственное командование капитана Бондаря. Вопросы есть?

Коробок остановил открытый армейский ЧАЗ-1708 на границе района. Дальше пошли пешком. Сержант распределил квадраты для проверки: Пушкарю достались многоэтажки района, Коробок и он сам взяли частный сектор.

- Значится так, - напоследок инструктировал Давиденко бойцов, - проверять замки. Целые - идти дальше. Открытые или сломанные - заходите, только осторожно. Мародёров задерживать, силу применять без раздумий, но без нужды не калечить. Вопросы есть?

За час три бойца обошли уже почти весь сектор. Каждый нашёл несколько открытых квартир, но нигде - ни следов взлома, ни признаков кражи. Двери, похоже, просто забывали закрыть. Коробок хотел было присвоить пару забытых компакт-дисков, но получил по рации нагоняй от сержанта и оставил их на месте.

Давиденко толкнул дверь очередного дома, и она со скрипом открылась.

- Есть гость! - вдруг раздался в рации голос Пушкаря. - А, нет, отставить... показалось...

Павел осторожно заглянул в проём, затем зашёл в веранду, обернулся, поведя стволом автомата по углам. Затем осторожно прошёлся по комнатам.

Сержант уже собирался было выходить, как вдруг в зале послышалось шарудение, а затем стук, как будто что-то упало.

В три прыжка Павел преодолел расстояние до входа в зал, а четвёртым вскочил в комнату, озираясь и выискивая стволом источник шума. Глянул на журнальный столик возле телевизора, опустил оружие и улыбнулся.

На столе сидел чёрный котёнок и испуганно глядел на чужого человека в бронежилете круглыми жёлтыми глазами.

- Кис-кис-кис... - позвал сержант. Котёнок сперва шарахнулся от руки человека, затем обнюхал её и позволил взять себя на руки.

- Ребята, гость, - заметил сержант. - Четвероногий.

Павел успел проверить ещё два дома. Котёнок в это время послушно сидел на плече, вцепившись коготками в обшивку бронежилета. А зайдя в третий двор, сержант услышал по рации прерывающийся голос Коробка:

- Начальник, вторжение! Воздух! - и затем голос Бондаря:

- Группам проверки немедленно отходить!!! Группа Черныша - на КП, группа Давиденко - к джипу и на выход из города! Немедленно!!!

- Вас понял, капитан! - отозвался сержант. - Ребята, отходим! Ну, киса, придётся нам с тобой побегать, - добавил он, обращаясь к котёнку. - Джип наш далеко!

Джип был километрах в двух от сержанта, но, уже выскочив за забор, Давиденко почувствовал толчок взрывной волны, а затем услышал целую серию взрывов.

- Ну, нас теперь только Господь Бог вытащить может! - заметил про себя Давиденко. - Но и мы не оплошаем, киса! Держись!

Бежать было тяжело. Бронежилет мешал, пот из-под каски заливал глаза, автомат бил по спине, ноги скользили на снегу. Но пока им везло - ни одна бомба не упала достаточно близко, и хотя вокруг свистели осколки, в бронежилет ударилось всего два-три, да ещё один царапнул по щеке.

Но вдруг сержант увидел, как в конце улицы, прямо перед ним, взметнулся столб земли, затем ближе... Котёнок, мяукнув, спрыгнул с плеча и юркнул в придорожную канаву.

Это конец, подумал Давиденко. Линия бомбометания проходила прямо по улице, и уйти не представлялось возможным. Боец не успел даже броситься на землю, когда взрыв - совсем близко! - отбросил его назад, весьма ощутимо приложив спиной об какую-то стенку. Сержант ещё успел подумать, что не выпустил-таки он автомата... и тут тяжёлый удар по голове отключил его сознание.

Прийдя в себя, Павел сперва даже не понял, что он жив и не разорван на куски после такой бомбёжки. Всё его тело болело, во рту был противный кисловатый привкус, в голове звенело. Сержант поднялся, умылся снегом, подобрал автомат и остановился, очумело соображая, куда теперь идти. Затем развернулся и побрёл к многоэтажкам. В одной из них должен был находиться Пушкарь.

Было уже светло. Скорее всего, сержант всю ночь провалялся без сознания.

По пути Давиденко осмотрел рацию и убедился, что она благополучно превратилась из точного прибора в груду деталей в корпусе.

Проверять пришлось все этажи. Павел брёл по засыпанной битым стеклом лестнице, осматривал каждую открытую квартиру и периодически окликал Пушкаря. Ответа не было. В квартирах же всё было перемешано и перевёрнуто. Взрывы повышибали стёкла, и в пустые рамы дул ледяной ветер.

В одной такой квартире Павел зашёл в то, что когда-то было залом... и остолбенел.

Пушкарь сидел, прислонившись к стене и опустив голову на грудь. Весь бронежилет был залит кровью - горло бойца было сплошной кровавой раной. Кровь уже успела засохнуть.

Фразы были понятны, но невидимый враг произносил их с заметным акцентом. Так говорили по-английски слабоватые в произношении бойцы.

Сержант медленно опустил автомат и положил его на пол.

Давиденко повиновался. Поднял руки и обернулся к угрожавшему.

Около стены на полу сидела девушка. Совсем молоденькая, лет шестнадцати. Каштановые волосы под каре, лицо своеобразное, не красивое, пожалуй, но, несомненно, симпатичное. Большие зеленовато-карие глаза пристально смотрят на Павла. А в руке покачивает стволом Пушкарёв АПС^[4]. Любил солдат солидные пушки...

Сержант осторожно сделал шаг в сторону, пистолет повернулся, сопровождая его движение. Такой неуместный, огромный в её маленькой руке... как эта девочка смогла его удержать?

- Теперь я понимаю, почему нашу страну никогда не захватить, - сказал Павел. - Ведь если девушки так встречают своих, то что будет с врагами? - мрачно пошутил он. - Да, кстати, с предохранителя сними...

- Наш, наш... украинец... Садок вишневий коло хати, хрущi над вишнями гудуть... - продекламировал Павел.

Рука с пистолетом безвольно упала. "Стечкин" стукнулся о паркетный пол.

- Тебя как звать-то? - присев на корточки рядом с девушкой, спросил сержант.

- А меня Павел. Ну вот и познакомились. Ё-моё, так ты ж совсем замёрзла!

Тут только Павел обратил внимание на то, что из одежды на его неожиданной знакомой были лишь джинсы и лёгкий свитерок. Этого было явно недостаточно для защиты от ледяного ветра.

Сержант сбросил бронежилет, снял тёплую куртку и протянул Насте:

Тело Пушкаря ещё не было тронуто тлением. Сказался зимний холод. К тому же сержанту повезло - куртка солдата оказалась как раз по его фигуре. Броник бойца Павел отложил в сторону.

Павел поймал на себе пристальный взгляд Насти.

- Ему уже не холодно. К тому же вряд ли он долго мучился. А ты не сиди на полу, холодно ведь. Пойди в другую комнату, там кровать есть...

- Пойти. Я как убегала от бомбежки, ногу на лестнице подвернула, и теперь идти невозможно.

- Держись за меня. Возьми автомат, опираться будешь.

Настя оказалась совсем маленькой - хорошо если по плечо сержанту. Она, морщась от боли, пыталась идти, но каждый сантиметр давался ей с трудом. С Павловой помощью она прошла до коридора, а там остановилась:

- Нет, болящая моя, так не пойдёт, - выдал вдруг Павел. - Айн момент...

Через секунду Настя оказалась у него на руках, а через пять секунд сержант опустил её на то, что когда-то было кроватью.

Она улыбнулась, и Павел вдруг понял, что необычного было в её взгляде. Грусть. Даже не грусть - горечь какая-то. Казалось, в её душе жила какая-то тревога, причём всегда жила. Сердце Павла сжалось от этого взгляда, и он не сразу смог отвести взгляд от её лица.

Он помог Насте снять ботинок (она сцепила зубы от боли) и осторожно ощупал опухшую лодыжку. Похоже на обыкновенный вывих...

- Потерпи, будет больно, - предупредил сержант. - Раз... два... три! - Павел резко дёрнул, ставя вывихнутый сустав на место.

- Ай! - Настя сморщилась. - Больно же... - из её глаз побежали слёзы.

- Ну, не плачь. Всё уже. Сейчас легче будет. Попробуй-ка пошевелить ногой.

- Легче... уже почти не болит, - Настя улыбнулась сквозь слёзы.

- Сейчас надо перемотать туго, чтобы поменьше беспокоить сустав, - Павел сам удивился такой манере разговора. Прям доктор... - Лежи, я щас что-нибудь вроде повязки организую.

Из груды всякой всячины, вывалившейся из разбитого шкафа, Павел извлёк простыню, и, разорвав её на полоски, туго перемотал лодыжку девушки.

- Вот здесь, - она расстегнула куртку и осторожно коснулась свитерка пониже груди, там, где ткань была вымазана чем-то вроде краски.

- Ну, не тушуйся. Время военное, не до этого. На крайний случай вот, держи пистоль. Буду наглеть - треснешь по голове. Вот и каску сниму, - Павел действительно снял каску.

Настя прыснула со смеху. И вновь сердце Павла сжалось от тени горечи в её взгляде.

- Ладно, - ответила она. Завернула свитерок (под которым, оказалось, не было ничего), открыв здоровенный синяк на нижних рёбрах.

- Вот здесь. Когда ногу подвернула. упала на лестницу.

- Так... - Павел осторожно коснулся синяка, слегка нажал. - Болит?

- Похоже, сломано ребро. Нет, даже два. Опускай.

Закрыв больное место, Настя поплотнее укуталась в куртку, пытаясь согреться.

- Нет. Осколков, кажется, нет, срастётся. Но старайся не дышать слишком глубоко.

- Ладно, - посиневшие губы девушки слегка подрагивали.

- Щас, - из той же кучи, откуда появилась простыня, Павел выудил покрывало, укрыл Настю. - Так лучше?

- Полежи пока. На, держи пистоль для защиты, стреляй в случае чего. А я пока предам земле тело Пушкаря.

Павел снял с Пушкаря каску, пояс с ножом и флягами, вынул автомат из мёртвых рук и сложил всё это рядом. Затем подхватил тело и потащил его по лестнице наружу. Спускаться пришлось этажа четыре, и пока сержант достиг нижних ступенек, он уже порядком вспотел.

Людей не хоронят посреди города, но у Павла не было выбора. Он долго ковырял сапёрной лопаткой мёрзлую землю, а выдолбив яму достаточной глубины, опустил в неё тело солдата и засыпал землёй. Затем предварительно припасённой верёвкой связал две найденные дощечки в крест и воткнул в головах. На третьей дощечке сержант вырезал ножом:

Подумал, дописал дату смерти и привязал табличку к кресту. Оставалось надеяться, что крест простоит до того времени, пока вернуться украинские войска и солдата можно будет перезахоронить.

Павел закончил работу, стал возле могилы и три раза выстрелил вверх из автомата. Пушкарь, если и не был очень выдающимся солдатом, то уж точно был бойцом, достойным салюта.

На обратном пути Павел, ничтоже сумняшеся, прошёлся по тем квартирам, с дверей которых взрывами посрывало замки. Ему повезло - на одной из кухонь он откопал примус с наполовину полным бачком, в другой нашлись спички и несколько кусков зачерствевшего хлеба, а в третьей сержант позаимствовал из шкафа пачку чая.

- За что ты меня так невзлюбила? - спросил Павел. - Второй раз встречаешь со стволом. Неужели так на американца похож?

- Нет. Просто там, снаружи... стреляли... Кто это?

- Ладно. Но твоя бдительность похвальна, - менторским тоном произнёс сержант. И добавил: - А я тут примус принёс, щас чайку оформим...

Они выпили по три кружки крепкого несладкого чая, закусывая зачерствелым хлебом.

Настя наконец согрелась, по её щекам разлился слабый неровный румянец. Он не казался нездоровым - наоборот, выглядел вполне естественным.

- Ладно, ложись. Надо полежать, покамест нога чуть отойдёт.

- Ну да. Тащить тебя на себе я, честно говоря, не испытываю ни малейшего желания. Ты хоть и лёгенькая, но всё же далеко не пушинка...

- Ну-ну, не обижайся. Шучу. Но всё равно, на всякий случай лучше денёк подождать. Мало ли, может, нам скорость понадобится.

- А теперь расскажи-ка мне, чего ты вдруг оказалась здесь после эвакуации? - спросил Павел. И добавил жёстко: - Мародёрствовала?

Девушка от этих слов дёрнулась, как от удара.

- Да. Правда! - она умоляюще глянула на сержанта. - Вот он... - Настя сунула руку под покрывало и извлекла наружу зип-диск.

- Ну-ка покажи, - Павел взял диск. - "Идеальный шторм". Старое кино?

- Нет, - Настя забрала диск обратно. - Это работа моего отца.

- "Идеальный шторм" - это абсолютное оружие. И абсолютная броня.

- Он защитит компьютер от любого взлома. Программного или аппаратного. и сам сломает любой код. Кроме себя самого, правда.

- Ладно, это не мне проверять... А как ты оказалась здесь после эвакуации?

- Отец забыл диск здесь. Ну я и решила его вернуть. Просто нельзя, чтобы такое пропало. А тем более досталось врагу. Я потихоньку смылась из автобуса и сюда. А тут солдат с автоматом... Я ему объяснила, в чём дело, пошли мы вместе. Туда дошли, он взял диск, а обратно как спускались - бомбы начали падать. Я и рванула в первую попавшуюся дверь, солдат за мной, собирался меня вытащить, а тут под окном бахнуло, смотрю - а у него из горла кровь хлещет... Весь жилет залила... Ну я дунула из квартиры, не разбирая дороги. А на лестнице в спину что-то ударило, я и полетела на ступеньки. Потом, когда оклемалась, добралась обратно до квартиры, взяла у солдата диск и пистолет. Остальное ты знаешь.

- М-да, - Павел почесал затылок. - Ладно, поверим. А диск действительно надо бы поскорее вернуть... Слушай, схожу-ка я щас посмотрю, там на улице где-то наш джип оставался. Может, он сдуру и уцелел. А если нет, стоит, по крайней мере, в этом удостоверится. Пистоль оставляю тебе, вот ещё одна обойма. Перезаряжать умеешь?

Девушка ловко подхватила выпавшую из "стечкина" обойму, передёрнула затвор, выбрасывая оставшийся патрон, загнала в рукоять новую обойму и вновь щёлкнула затвором.

- Однако: - Павел почесал в затылке. - Патрон, правда, можно было и не выбрасывать из ствола, но всё же... Вернусь - напомни, чтоб спросил, откуда ты всё это знаешь. А с автоматом не управишься?

- Жаль. Ну пускай хоть рядом полежит, вдруг... - Павел не договорил, сбросил с плеча автомат Пушкаря, переставил на автоматический огонь и подал Насте. - Только тут компенсатор старый, так что ствол может подбрасывать кверху. Ты это учти.

- А куда его девать? Выкинуть жалко, переть же на себе семь целых две десятых килограмма вместо трёх и шести мне тоже не очень хочется.

- Ты про что? А, про килограммы... Вес автомата Калашникова со снаряжённым магазином составляет три целых шесть десятых килограмма, - тоном лектора проговорил Павел.

- Ну-ка раскройся. Смотри, ложим его под покрывало вот так... укрывайся. Теперь можно стрелять хоть прямо через покрывало. Справишься?

- Обижаешь! - Настя улыбнулась. - Да с таким арсеналом...

Добираться до джипа пришлось долго. Улицы были завалены обломками, к тому же в разрушенном городе было достаточно трудно найти дорогу. Иллюзий насчёт оставленной машины сержант не имел, и ожидания эти оправдались - от джипа остался лишь обгорелый каркас. А на обратном пути Павел наткнулся на врага.

Целая колонна двигалась по улице. Слышно её было ещё за несколько сотен метров, так что Павел успел укрыться. Из своего укрытия в развалинах сержант видел грохотавший во главе колонны танк, идущий за ним бронетранспортёр М-3, а замыкала колонну... Павел вперва глазам не поверил. За М-3 по улице разрушенного города ехала родная БМП-5. Сержант ни с чем не мог спутать эту машину - в своё время на учениях он был механиком-водителем БМП. На трофейной машине были наскоро намалёваны американские знаки, а сверху на броне сидело несколько бравых "джи-ай"^[5].

Павел пропустил колонну и рванул в направлении своего убежища. Нельзя было, чтоб солдаты даже видели Настю.

Враги остановились недалеко от многоэтажек, но основное внимание сосредоточили на частных домах. Как Павел понял из подслушанных разговоров, пехотинцы в буквальном смысле искали квартиры и ничтоже сумняшеся облюбовали несколько лучших домов.

Всего сержант насчитал тридцать человек - десять в БМП, с полтора десятка в М-3 и пять на танке.

- Let's have a look on those blocks, - сказал один из солдат. - There can be something good there.^[6]

- Have a look or a loot? - уточнил второй. - Do you remember the order? We can get enough for looting:^[7]

Павел стиснул зубы. Мародёрствовать собрались! Ну я вам покажу, оккупанты хреновы! И он двинулся к многоэтажкам вслед за солдатами.

Американцы задержались в первой же открытой квартире. Точнее, даже не успели задержаться. Только лишь вступили за порог, как сзади бесшумной тенью вырос Павел. В руках сержант сжимал две гранаты без запалов.

Боец замахнулся двумя руками сразу. И его кулаки одновременно опустились на головы американцев.

Солдаты осели на пол. От усиленного гранатой удара не спасала даже каска. Павел стоял над ними, размышляя, что делать дальше. Первой мыслью было связать мародёров, присвоить всю экипировку и оружие. Но солдат хватятся, будут искать... Нужно было что-то другое. Взгляд Павла упал на лежащую в углу спортивную штангу...

...Через пять минут всё было готово. И остатки спускового устройства, сбрасывающего штангу при открытии двери, и следы от попаданий на касках, и ещё несколько мелочей. Павел подумал, нашёл в квартире листочек бумаги и найденным же карандашом написал на нём:

"Мародёрствовать нехорошо. Запомните это на всю жизнь, сволочи, если живы останетесь"

На другой стороне он продублировал записку по-английски. Теперь ни у кого не должно возникнуть подозрений по поводу того, что так крепко врезало по американским каскам.

Павел ещё раз осмотрел результаты работы. Годится.

В подвале было холодно. Очень холодно. Настю пришлось укрыть всем захваченными покрывалами, и всё равно она мёрзла. Павел же, не имея возможности укрыться, пытался согреться, расхаживая по подвалу и от нечего делать размышляя вслух:

- Так, что мы здесь имеем? Мы имеем здесь ситуёвину. А ситуёвина следующая: надо линять! Если нас тут найдут, мало не покажется никому, в том числе и "Идеальному шторму". Тебя с твоей ногой пешака^[9] не потащишь...

- Не выдумывай. Джипа нет, жаль... БМП у них угнать, что ли?

- БМП. Боевую машину пехоты. Они её, видать, в бою захватили и знаки свои намалевали.

- Обижаешь! Да я на скорости в полсотни кэмэче влетал в проём шириной с саму машину!

- И расширял этот проём до двух размеров машины!

- Паша... - вдруг изменившимся голосом окликнула сержанта Настя, впервые назвав его по имени.

Павел присел на корточки рядом с ней. В горле у него пересохло.

- Прости, - Настя вытерла слёзы. - Я хотела сказать: оставь меня здесь. Выбирайся сам. И передай диск.

- Ага, щас! Себя не жалко, так хоть меня и батю своего пожалей!

- А, а! А - понятие растяжимое. Вот представь: явлюсь я пред его ясны очи и что скажу? "Вот, дочка ваша просила этот диск передать, я её там оставил, а сам смылся"? И как мне после этого ему в глаза смотреть? Выбрось дурь из головы и слушай план.

- Слушаю, - Настя, похоже, взяла себя в руки. Молодец. Павел восхитился тем, как быстро она опомнилась.

- Значиться, так. Удирать будем на БМП, водить я её умею кроме шуток. Как стемнеет, будем брать. Ты ждёшь меня здесь у подъезда, я подгоняю транспорт. Залезаешь наверх, там в башне отдельный люк, туда и забираешься и попадаешь прямо в кресло наводчика. Поедешь там, наверняка придётся отстреливаться

- Не перебивай и слушай дальше. Под креслом две педали, на подлокотниках две ручки, как в компьютерных игрушках. Это всё - для наведения на цель вручную: педали для поворота, ручки, чтоб вверх-вниз. Тут такой нюанс: двинешь левую педаль от себя, башня пойдёт вправо, но медленно, а если правую на себя потянешь - быстрее пойдёт. Так же и с ручками: одной вперёд двинешь - пушка вверх пойдёт медленно, двумя - быстро. Запоминай. Всё понятно?

- Отлично. Дальше. Экран спереди с крестом - прицел, по бокам экраны бокового обзора. Оружие следующее: пушка сто миллиметров против танков и тэ пэ, автомат тридцать миллиметров с ней спаренный, пулемёт семь шестьдесят два там же около пушки и пулемёт зенитный двенадцать и семь на башне снаружи. Всё управление этим хозяйством - на ручках. На левой под большим пальцем - основное орудие, под указательным - захват ближайшей цели с автоматическим на неё наведением...

Павел удивился беспечности американцев. На ночь машины оставили под присмотром всего лишь двух часовых. По сути дела - без охраны, но во дворе рядом дымили сигаретами ещё двое бойцов, вооружённые карабинами М-4.

"Если бы не эти во дворе, - подумал сержант, - свиснул бы тихо. Хотя... как её тихо свиснешь? Ревёт же, аки лев рыкающий. Жаль, что я танк водить не умею. Он может здорово помешать."

Улучив момент, сержант тихо, по-кошачьи проскользнул в открытый люк водителя. Осмотрелся посреди знакомых прибров. Так, топливо в норме, масло в норме, генераторы тоже. А что с боекомплектом? Павел развернулся к боеукладке. Ракет нет, снарядный стеллаж почти полный, из крупнокалиберного автомата, похоже, вообще не стреляли, обоймы в пулемётах тоже целые. Отлично!

Зашипел сжатый воздух в пусковом устройстве.

А теперь нейтрализуем всех. Пошла, родимая! Павел высунулся из люка, швырнул гранату в сторону солдат во дворе, а сам нырнул обратно. Грохнул взрыв, осколки простучали по броне, и ту заревел вышедший на режим дизель!

В боковые перископы Павел заметил выскочивших из дома солдат.

Сержант нажал на рычаги и машина, не сильно отличавшаяся от танка, развернулась на пятачке и с места рванула по улице. Павел метнул из люка ещё одну гранату - она прокатилась по броне и разорвалась сзади. Опомнившиеся американцы наконец-то открыли огонь, но к тому времени БМП уже заворачивала к подъезду.

От тёмного проёма двери отделилась едва заметная в сумерках фигурка, прихрамывая, пробежала к машине. Громыхнул люк башни.

- Надень наушники! - крикнул Павел. - Как слышно? - добавил он уже по ТПУ^[11].

- Нормально, - отозвался искажённый связью голосок Насти.

- Включай всё, что я говорил. Ща будем стрелять, хвост нам на фиг не надо. Там танк стоит, разверни башню направо, включи стабилизатор - кнопка "Стаб" слева от прицела, есть? - и как выскочим, целься в танк и стреляй из главной пушки, ясно?

- Окей. Только постарайся навести между башней и корпусом, тогда снаряд с ним сделает то же, что и травка с нариком.

Настя попала. Желаемого эффекта это не дало, башню танку не снесло, но пушку заклинило точно - башня дёргалась из стороны в сторону, пытаясь повернуться, но почти не двигалась с места. Ещё Павел успел заметить, как из люка выбрался танкист, а затем вслед машине понеслось бубнение крупнокалиберного пулемёта. Видимо, снаряд не только заклинил башню, но и вывел из строя что-то в системе вооружения - скорее всего, нежную оптику прицелов.

- Ну так дай ему в глаз. Можешь даже пушку не трогать, пальни из автомата по гусеницам.

М-3, лишившись обеих гусениц, беспомощно встал поперёк дороги.

- А теперь по каткам добавь! По колёсам в смысле...

Пули размером с огурец ударили по каткам транспортёра, калеча машину. Пущенная вслед стрелком М-3 очередь не достигла цели - лишь взметнула фонтанчики земли за кормой. А через несколько секунд БМП уже нырнула в одну из боковых улочек.

Солдаты на пригородном блокпосте едва успели выскочить из-за укрывающих их мешков с песком, когда мчащаяся на бешеной скорости бронемашина размела это самое укрытие, почти сравняв его с асфальтом. Магнитный М-7 - "the most advanced machine gun ever", как называли его американские оружейники - только жалобно хрустнул под траками. Брошенная вслед граната разорвалась с большим недолётом.

- Стрельни-ка разок по блокпосту из главной пушки, - сказал Павел. Загудели моторы башни...

- Там... - Павел хотел было сказать "враги, но вовремя осёкся. Одно дело стрелять по броневому динозавру, который, того и гляди, тебя самого в клочья разнесёт, и совсем другое - по беззащитным по сути солдатам.

Для этого надо немного больше боевого опыта, чем пять минут боя и две обезвреженных машины.

- Найди белую тряпку и прицепи на внешний пулемёт, - посоветовал сержант. - А то свои же могут хлопнуть ненароком.

Тряпка, к счастью, нашлась. Настя успешно прицепила её на ствол башенного пулемёта, и машина с импровизированным белым флагом продолжала свой путь на северо-восток. Павел высунулся из люка - тепловизор был хорош, но из люка лучше был обзор, к тому же было достаточно светло из-за снега.

Вж-ж-ж-ж-ж-ж-бум! Бум-бум! Несколько взрывов грохнуло сзади машины.

- Реактивная артиллерия! Чёрт, если накроет... Настя, внутрь!

Самому Павлу взрывы не угрожали, но Настю на башне могло задеть осколками.

Дизель ревел, готовый разорваться. Гусеницы загребали расквашенную землю, толкая машину по голой степи, вперёд и вперёд.

Артиллеристы из американцев были, откровенно говоря, никакие. Павел боялся, что их накроют максимум залпа с третьего, но снаряды ложились вокруг, а бронемашина шла вперёд, как заговорённая. Вот уже впереди лесочек... а в лесочке наши! Павел наклонился к экрану тепловизора и в зеленоватом мерцании разглядел блокпост на дороге, два временных бункера по бокам и даже сумел заметить стрелковые ячейки.

Сержант не мог видеть этого снаряда. Не мог знать, что он разорвался, не долетев до земли. Боец лишь почувствовал резкий и пронзительный укол боли справа в шее - точнее там, где шея соединяется с плечом - и затем будто клинок шпаги прошёл через его тело от плеча до сердца. И сержант Павел Давиденко понял, что умирает.

Сергей, "штатный ротный наблюдатель", и Николай, командир первой линии обороны, просматривали местность с западной стороны леса в четыре глаза и восемь основных линз, не считая очков-светоумножителей - Сергей с со здоровенным астрономическим биноклем и неким подобием штатива засел на дереве, Николай же наблюдал из самого блокпоста в более слабый полевой бинокль

- О-па! - Сергей прильнул к своей оптике. - Ну ничего себе!

- Глянь на дорогу. Не знал, что наши БМП на таких скоростях ходят!

- Оказывается, ходят. А что у него на пулемёте? Серёга, посмотри там, а то у меня оптика слабовата.

- Да я сам не разберу! Прыгает, зараза! Пускай Игорь глянет в свою волыну:

- Вот так, чуть что, сразу Игорь... - пробурчал сидевший рядом снайпер, но всё же сдвинул на глаза ночные очки, поднял винтовку и всмотрелся в прицел.

- Кого ты учишь? А на пулемёте тряпка, и, судя по всему, белая. Башня назад развёрнута... а на броне знаки американские!

- Американские? - в один голос изумились оба наблюдателя.

- Ага, трофей, видать. А наши отбили... Это ещё что?

- Стреляют по ним, пан лейтенант, причём не наш огонь, - определил Сергей. Он хотел было добавить, что зря американцы стрелять не будут, и машине нужно помочь, но Николай опередил его.

- Всем постам! Не стрелять по БМП-5 с американскими знаками. Повторяю, не стрелять! Гром, дай огоньку по пригородам!

Пару раз рявкнули пущенные ракеты, и взрывы вокруг мчащейся машины прекратились. Враг предпочёл не вступать в артиллерийскую дуэль.

- Хорошо, молодцы! А теперь ждём! Приготовиться, но первыми не стрелять!

Машина всё ближе... и, не сбавляя скорости, несётся прямо на блокпост!

- Что он делает?! - выкрикнул Николай и хотел было выскочить из укрытия, но вовремя прикинул, что БМП всё же проедет мимо...

Из башенного люка приближавшейся машины вдруг показалась голова в каске.

- Он не останавливается! Он не слышит! - крикнул танкист.

Господи, детей они, что ли, понабирали в армию?

И тут... лейтенант даже не успел толком удивиться. Игорь - флегматичный и расчётливый, тяжёлый на подъём Игорь - оказался оперативней всех. Крикнул: "Парень, внутрь!!!", сорвал с пояса гранату и метнул её под днище проскочившей мимо машины.

Хиленькая РГД для танковой брони была, разумеется, не опаснее комариного укуса. Но для гусениц хватило и этого. БМП, не сбавляя газа, завертелась на одном месте. Вторая граната остановила это движение, но двигатель продолжал завывать, прокручивая катки вхолостую.

Настя не смогла заснуть в ту ночь. Сперва пыталась, потом просто лежала, глядя в темноту. Условия, как для войны, райские - мягкий матрац и тёплая палатка, но попробовал бы кто спокойно заснуть после всего...

Они сделали главное. Спасли диск, отдали его своим. Но какой ценой... её спасителя, сержанта Пашу, вытащили из машины мёртвым. Осколок... Даже крови немного: только струйка изо рта и рана на шее. А руки его были сжаты на управлении. Прибывший врач что-то болтал о предсмертной судороге; ракетчик-немец назвал Пашу Зигфридом и на ломаном украинском рассказал Насте о древнем немецком герое, который, сам смертельно раненый, смог погнаться за предателем, но лишь мгновенья не хватило для мести... Но даже без этого Настя была уверена: боец спасал её, последним порывом, понимая уже, что ему не жить, вжал газ... и такой это был порыв, что машину в конце концов пришлось гранатами останавливать.

Но зачем? Боже, зачем?! Они ведь почти добрались... на пороге дома его достали... за что? Господи, за что? Сержант... она ведь любила его. Сама толком не понимая того, любила. Но почему это замечают только тогда, когда любовь уходит? Или когда умирает?

Сержанта похоронили на кладбище в ближайшем городке. Шесть автоматов и один пистолет салютовали над его могилой; пистолет держала Настя. Даже строгий капитан Гончарук не посмел ей отказать.

^[1] Руки вверх! Бросай оружие! Или буду стрелять! <Здесь и далее переговоры на иностранных языках ведутся по-английски - Авт.>

^[2] Не двигаться! Опусти оружие! Медленно!

^[3] Руки вверх! Обернись! Медленно!

^[4] АПС - автоматический пистолет Стечкина

^[5] "Джи-ай" (сокр. GI от government issue - в буквальном переводе "нечто казённого образца") - прозвище американского солдата.

^[6] Давай-ка взглянём на эти дома. Здесь может быть кое-что. <Здесь и далее переговоры солдат на английском - Авт.>

^[7] Взглянём или ограбим? (игра слов: to look - смотреть, to loot - грабить, мародёрствовать - Авт.) Помнишь приказ? Мы можем получить за мародёрство.

^[8] А кто расскажет?

^[9] Пешком (сленг)

^[10] Кто здесь?

^[11] ТПУ - танковое переговорное устройство