Каждый раз на заседании Государственной комиссии космонавты с волнением ожидают утверждения основного и дублирующего экипажей. И, конечно же, каждый в душе надеется, что окажется в первом. Естественно, что в какой-то мере расстраиваются те, кто услышал свои фамилии среди дублеров. Но у них остается надежда. Надежда на то, что в следующий раз их фамилии будут названы в составе основного экипажа.
Но так бывает не всегда. Иногда дублер знает, что шансов самому полететь в космос у него уже нет. Речь идет о зарубежных космонавтах, готовившихся к полетам на советских космических кораблях и орбитальных станциях. Действительно, из 15 дублеров гостей-космонавтов только двое сами слетали в космос. Александр Александров участвовал во втором советско-болгарском полете на корабле "Союз ТМ-5" и на станции "Мир". Француз Патрик Бодри слетал на американском ракетоплане "Дискавери". Так что в абсолютном большинстве случаев двое прибывших на подготовку в Звездный городок кандидатов знают - полетит всего один. Но все равно, наверное, у каждого в душе остается надежда,. что пройдут годы и он вырвется за пределы земного тяготения. Все может быть. Но уже никогда не полетит в космос вьетнамский летчик, прошедший подготовку в качестве дублера, Буй Тхань Лием. Он погиб в авиакатастрофе. А для остальных космос еще не закрыт. Одним из них является польский летчик Зенон Янковский.
Он родился в рабочей семье в Познани 22 ноября 1937 года. В 1956 году закончил общеобразовательный лицей им.Марцина Каспржака. Вместе с друзьями Зенон решал, что делать дальше. Много ему размышлять над этим вопросом не пришлось. Он давно хотел стать военным летчиком, и поэтому решил продолжить учебу в офицерской авиационной школе. В то время в Польше таких школ было всего две. Янковский стал поступать в ту, что была в Радоме.
Зенон успешно сдал вступительные экзамены, не стала барьером на его пути и врачебно-летная комиссия. Янковский был зачислен. Его сразу же направили в лагерь авиационной военной подготовки. Там он впервые и полетел вместе с инструктором на планере. Незаметно пролетели первые месяцы теоретической подготовки. Весной 1957 года Зенон Янковский был уже на полевом аэродроме. Там он начал осваивать учебный самолет Як-18. Тот самый тип самолета, на котором впервые полетел Юрий Гагарин. Инструкторы сразу отметили, что Янковский прирожденный летчик. Поэтому в конце первого года учебы его перевели в Демблин для обучения на более новых и более "строгих" учебных самолетах Як-11, которых в Радоме не было.
Далее произошло то, что бывает довольно редко. Способности Зенона были настолько высоки, что его откомандировали для продолжения учебы в боевую часть, летавшую на реактивных истребителях МиГ-15. Еще курсантом он получил квалификацию военного летчика 3-го класса и звание пилота-инструктора. Курсант-инструктор - необычное сочетание. Весной 1960 года он вернулся в родное авиаучилище только для того, чтобы завершить формальную подготовку к присвоению офицерского звания. 13 марта Зенон Янковский стал офицером, имея к этому времени 250 часов налета. И не знал он тогда, что на следующий день в Советском Союзе приступил к занятиям первый отряд космонавтов.
Зенон получил назначение в ту самую боевую часть, куда ранее он был командирован из училища. Должность была ответственной - инструктор. Два года там он обучал своих младших коллег полетам на боевых реактивных самолетах, там он получил квалификацию военного летчика 2-го, а затем и 1-го класса.
Командование видело в лице Янковского очень перспективного летчика, педагога, командира и всячески содействовало повышению его летного мастерства.
Фото 11. Зенон Янковский
Зенон был переведен в часть истребителей-бомбардировщиков, где он быстро освоил самолет МиГ-17.
Янковский понимал, что профессиональный рост невозможен без глубоких знаний. Осенью 1966 года он поступил в академию Генерального штаба им.Кароля Сверчевского, где изучал управление войсками После окончания академии в 1969 году Зенон был назначен командиром авиазвена истребителей-бомбардировщиков. И вновь он быстро стал продвигаться по служебной лестнице. Начальник стрелковой службы эскадрильи, командир эскадрильи, штурман авиаполка. На вооружение ВВС Польши уже поступали новые сверхзвуковые Су-7, и Янковский был послан на переучивание. Он быстро освоил этот, самолет, а вскоре и истребитель-бомбардировщик с изменяемой геометрией крыла. Весной 1976 года он стал заместителем командира авиаполка.
Летом того же года в Польше проходили учения армий стран Варшавского договора "Щит-76". Зенон Янковский многих удивил на этих учениях своим летным мастерством. Им заинтересовались авиационные медики. Они видели в нем какой-то феномен. Поэтому после учений он был направлен на обследование в институт авиационной медицины. Там в это время проходил отбор первых польских космонавтов. Фактически уже были четыре полуфиналиста - Анджей Бугала, Хенрик Халка, Мирослав Гермашевский и Тадеуш Кузнора. Однако медицинские показатели Янковского были настолько высоки, что его пятым добавили в эту уже сформированную группу. А после окончательного отбора в ЦПК им.Ю.А.Гагарина Польша командировала только двоих, Гермашевского и Янковского. В Звездный они прибыли в декабре 1976 года.
Как всегда сначала была теоретическая подготовка. Затем тренировки в составе экипажей. Некоторое время польские космонавты готовились с Василием Лазаревым и Олегом Макаровым. Затем были сформированы окончательные экипажи. Гермашевский работал с Петром Климуком, Янковский - с Валерием Кубасовым. Шансы на полет у обоих польских кандидатов были все время равны. Некоторые западные аналитики советской космонавтики даже утверждают, что Янковский долгое время был главным кандидатом на полет. Они ссылаются на то, что в Польше выпустили почтовую марку в честь первого польского космонавта Зенона Янковского. Но потом весь тираж был изъят и появилась новая марка с портретом Гермашевского. Да, получилось так, что первым и пока единственным польским космонавтом стал Мирослав Гермашевский. Но с полным правом им мог стать и 3енон Янковский, который после возвращения из СССР продолжил свою летную службу. И можно с уверенностью сказать, что его имя еще не раз прозвучит в авиационной истории Польши.
Да, есть какая-то несправедливость, нелепость в том, что двоим открывают дверь в неведомое, но позволяют пройти в нее только одному. Второй как бы становится без вины виноватым, запланированным неудачником, всю дальнейшую жизнь вспоминающим, как он "служил в космонавтах". Но время, проведенное в Центре подготовки космонавтов, безусловно, не проходит бесследно. Оно, как ракета-носитель, выводит на новую профессиональную высоту.
* * *
Так уж устроена жизнь, что во всех сферах деятельности человека постоянно происходит ротация кадров. Одни уходят, другие приходят на их место. Одной из особенностей профессии космонавта является то, что они иногда уходят, так и не выполнив своего предназначения - полета в космос. Так бывает в СССР, так бывает и в США. Тех, кому в Америке не удалось совершить полет в космос, можно условно разделить на две группы. Большей части из них совершить полет в космос не удалось из-за гибели. Другие сами ушли из группы астронавтов НАСА по различным причинам. И только один был отчислен по состоянию здоровья. Правда, в свое время по медицинским соображениям выводили Доналда Слэйтоиа, Алана Шепарда. Но они победили недуги и совершили космические полеты. Кое-кто уходил из-за травм и болезней уже после того, как становился астронавтом. Одному же болезнь помешала выйти на орбиту.
Джон Самтер Булл родился 25 сентября 1934 года в Мемфисе, штат Теннесси. Там же он посещал начальную, а затем и среднюю школу, которую окончил в 1952 году. Затем он учился в университете Райса, где в 1957 году получил степень бакалавра по механике. Годом позже он стал магистром.
В июне 1957, года Булл вступил в военный флот США. Он хотел быть морским летчиком. Ему пошли навстречу. На базе Кингсвилл в штате Техас Джон прошел летную подготовку. Затем началась строевая служба. С марта 1959 года по ноябрь 1960-го лейтенант ВМС Булл служил в 121-й и 92-й истребительных эскадрильях. Там он пилотировал истребители Ф-3 "Демон". Затем его перевели на флотскую авиабазу Мирамар в Калифорнии, в Л 4-ю эскадрилью, которая летала на новых истребителях Ф-4 "Фантом-2". Затем он трижды принимал участие в боевой службе в западной части Тихого океана, летая с авианосцев "Рэнджер", "Хэнкок" и "Киттихок".
В феврале 1964 года Джон Булл закончил школу летчикоя-испытателей военного флота, став лучшим в своем выпуске: Он получил назначение в летно-испытательный центр ВМС на базе Пэтьюксент-Ривер в Мэрилэнде. Там Джон служил в качестве летчика-испытателя проекта в отделении, специализирующемся на авианосцах.
Примерно в это же время НАСА объявило о том, что предстоит новый набор в команду астронавтов НАСА. Вскоре были опубликованы критерии отбора. Булл подходил по всем статьям, и он подал заявление. 4 апреля 1966 года Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства сообщило о наборе 19 новых астронавтов. Вторым в этом списке по алфавиту значился лейтенант-коммандер ВМС США Джон Булл. К этому времени его налет в воздухе составлял 2100 часов, из которых 1800 на реактивных машинах.
Фото 12. Джон Самтер Булл
Сначала все шло хорошо. Джон втянулся в новые обязанности, много времени уделял изучению специфических космических дисциплин, выполнял специальные задания НАСА. Но через два года медики выявили у него редкое заболевание легких. Медицина помочь ничем не могла, с мечтой о космосе пришлось расстаться. 19 июля 1968 года Джон Булл вынужден был уйти из группы астронавтов.
Болезнь помешала продолжению службы в военном флоте. Демобилизовавшись, Булл поступил в Стэнфордский университет, где в 1973 году защитил степень доктора наук. Затем'работал в исследовательском центре НАСА Эймс в Моффет-филд в штате Калифорния. Связь с небом и космосом осталась.
Всего один из 172 астронавтов НАСА, отобранных на конец 1989 года! Из первого отряда космонавтов ушли по состоянию здоровья, так и не слетав в космос, Анатолий Карташов и Дмитрий Заикин. Вставал вопрос об отчислении из отряда до полета по медицинским соображениям Владимира Комарова, Георгия Шонина, Виктора Горбатко. Из-за травмы ушел Валентин Варламов. Перелом ноги чуть не помешал стать космонавтом Павлу Беляеву. По дисциплинарным соображениям были отчислены Григорий Нелюбов, Иван Аникеев, Валентин Филатьев, Марс Рафиков. Погиб Валентин Бондаренко.
Первая группа астронавтов НАСА насчитывала 7 человек. Все семеро слетали в космос. Во вторую группу были включены 9 астронавтов. В космосе побывали восемь. Гибель помешала Эллиоту Си стать астронавтом. В третьей группе было 14 человек. Десять из них вышли на орбиты. Четверо остальных - Теодор Фримэн, Чарлз Басеетт, Роджер Чаффи и Клифтон Вилльямс - погибли до своего первого полета...
Из 20 членов первого отряда наших космонавтов в космос слетали 12. Только одной из пяти женщин, пришедших в отряд в 1962 году, посчастливилось увидеть Землю из космоса. Всего семеро вышли на орбиты из 15 человек набора 1963 года. И только шестеро из 20, пришедших в отряд в 1965 году, принимали участие в космических полетах. Статистика, увы, не в нашу пользу.
* * *
Журналисты, рассказывая об очередном экипаже, стартовавшем в космос, зачастую любят подчеркнуть, что их герои чуть ли не с пеленок мечтали о профессии летчика и космонавта. Впрочем, так действительно бывало нередко. Например, Константин Феоктистов еще школьником "вычислил", что он полетит в космос в 1964 году! Удивительное предвидение. Однако бывало и так, что будущие космонавты шли в летные училища почти случайно, что не мешало стать им впоследствии прекрасными летчиками. И были в отряде и такие, кто в космонавты вовсе не рвался.
Евгений Владимирович Салей родился 1 января 1950 года в городе Тавда Свердловской области в семье рабочего. В старших классах школы Женя твердо решил для себя, что будет летчиком. После окончания школы он поступил в Качинское высшее военное авиационное училище летчиков, которое окончил в 1971 году. Его оставили в училище инструктором. Это говорит о многом. Если вчерашнему курсанту доверяют обучение парней, которые чуть моложе его, это означает, что он сам летает на высоком уровне, что у него есть педагогические способности, что у него, наконец, очень развито чувство ответственности. Не случайно свою службу начинали в качестве инструкторов будущие космонавты Владимир Шаталов, Юрий Романенко, Владимир Джанибеков, Владимир Титов и ряд других.
Через некоторое время Евгения перевели в строевую часть. Он прошел путь от рядового летчика до заместителя командира эскадрильи, летая на современных машинах. Служил в Польше, затем в Узбекистане.
Однажды в 1975 году Евгений Салей совершал обычный тренировочный полет на истребителе МиГ-21. Во время проведения одного из маневров внезапно разлетелся фонарь кабины. Осколки плексигласа ударили по защитному шлему и кислородной маске.
Фото 13. Евгений Владимирович Салей
А земля была совсем рядом. В первые мгновения Салей не понял, что произошло. Его ослепил и оглушил поток встречного воздуха. Чутье летчика подсказало, что истребитель несется в перевернутом положении. Выправив машину, Евгений Владимирович попытался опустить светофильтр шлема, но от того остались только клочья. Летчик доложил о случившемся и сообщил, что будет производить экстренную посадку. Он не знал, что земля не слышит его, так как поток воздуха оттянул ларингофоны. Нагнувшись, насколько позволяли привязные ремни, под защиту козырька кабины, Салей сориентировался и стал заходить на посадку. А на аэродроме по-прежнему ничего не знали о происшедшем в воздухе. На командно-диспетчерском пункте все замерли, увидев, как, пересекая курс другой снижающейся машине, к посадочной полосе стремительно приближался истребитель. И только на пробеге поняли, что случилось. А через несколько мгновений после остановки самолета видавшие многое авиационные врачи удивленно качали головами. Они не могли понять, как летчику удавалось дышать - его кислородная маска была полна крови... После того памятного для Евгения Владимировича полета его летный шлем находится в музее ВВС в Монино.
А он продолжал трудную работу летчика-истребителя. Однако Евгений понимал, что для профессионального роста нужны новые знания. В 1976 году Салей поступил в Военно-воздушную академию имени Ю.А.Гагарина, но учиться в ней ему не пришлось. Командование предложило ему пройти медицинскую комиссию для отбора в отряд космонавтов.
Предложение было заманчивое, но оно Евгения не прельщало. Кто знает, что ждет в отряде? В авиационных кругах немало ходило историй о тех, кто и космонавтами не стал, и свою летную карьеру загубил. А Евгению свое будущее представлялось ясным. Летал он отменно. Плохих летчиков (если таковые вообще имеются!) не рекомендуют в академию и предложений о поступлении в отряд космонавтов им не делают. А после академии - назначение на командные должности, летная работа. Словом, налицо профессиональный рост, продвижение по служебной лестнице. Так что в космонавты Салей не рвался. Синица в руках казалось надежнее журавля в небе. Но в армии очень часто предложение означает приказ. Там не особо жалуют тех, кто не прислушивается к мнению командиров, в том числе когда отказываются от повышения в должности. Есть в отказчиках какая-то ненадежность. Евгений все это хорошо понимал. Но он не раз слышал о строгостях медиков при отборе кандидатов в отряд и полагал, что зачисляют туда каких-то сверхздоровяков. Салей себя таким не считал, хотя и на здоровье не жаловался. Поэтому, он принял предложение и со спокойным сердцем отправился на комиссию. Он предполагал, что медицинский барьер не преодолеет и начнет учебу в академии. Среди студентов частенько успешно сдают экзамены те, кто полагает, что не знает ничего, что все равно провалится и поэтому предстает перед преподавателем спокойным и уравновешенным. Наверное, то же случилось и с Евгением Салеем. В 1976 году его зачислили в отряд космонавтов.
К тому времени в ЦПК уже было принято решение - в рамках подготовки и с перспективой использования в программе "Буран" космонавты-новички должны пройти обучение на испытателей. Кроме общекосмической подготовки, девять новых членов отряда космонавтов познавали премудрости летно-испытательной работы. Всем им было присвоено звание "Летчик-испытатель 3-го класса". Евгению Владимировичу эта работа пришлась по душе. Пока в космос летали представители предыдущих наборов, он продолжал испытывать авиационную технику. Ему был присвоен 2-й класс испытателя, он уже готовился к сдаче на первый, но пришло время вплотную заняться тем, ради чего он был зачислен в отряд.
Для очередного этапа полета орбитальной станции "Салют-7" были сформированы новые экипажи. Началась интенсивная подготовка, пошла конкретика, а не общий курс. Для длительной экспедиция наиболее подходили два экипажа. В первый входили Владимир Васютин, Виктор Савиных и Александр Волков. Во втором были Александр Викторенко, Александр Александров и Евгений Салей. С начала подготовки было ясно, что первый экипаж будет основным, а второй - дублирующим. Старт был намечен на начало 1985 года.
Экипажи уже готовились к вылету на космодром, когда неожиданно была потеряна связь со станцией "Салют-7". Сначала казалось, что это конец всей программы. Космонавты приуныли. Новая станция была еще в стапелях, и когда представится новый шанс, оставалось только гадать. Но после тщательного анализа ситуации появилось предложение - послать экипаж для попытки стыковки со станцией и ее ремонта. И хотя новички понимали, что выполнение этой задачи будет доверено космическим асам, они приободрились. Такое решение означало продолжение программы и вселяло надежду. Бортинженеров, уже бывавших на космических орбитах, из сформированных экипажей перевели в экипажи, готовящиеся к спасению станции. Это было сделано с дальним прицелом. В случае успеха к уже находящемуся на борту бортинженеру должны были присоединиться командир и исследователь из первоначального экипажа. Таким образом, можно было выполнять давно подготавливаемую программу.
В июне в космос стартовали Владимир Джанибеков и Виктор Савиных. Проявив высочайший профессионализм и истинное мужество, они состыковались со станцией, которая, по сути, была мертва, и оживили ее. Можно было продолжать программу. 17 сентября 1985 года на рабочую орбиту ушли Васютин, Гречко и Волков. Джанибеков и Гречко возвратились на Землю, а Васютин, Савиных и Волков приступили к запланированной и давно отрепетированной работе.
Подполковник Салей был дублером Александра Волкова. Он знал программу полета назубок и был готов к ее выполнению. Но дублеры остаются на Земле - таков суровый закон. Однако существует и другой закон - вчерашние дублеры сегодня включаются в основной экипаж. У Евгения Владимировича были все основания полагать, что в следующем, 1986 году, ну в крайнем случае в 1987 году и он выйдет на орбиту. Но какой-то слишком невезучий экипаж сейчас работал на орбите. Неожиданно заболел Владимир Васютин. Попытки вылечить космонавта на борту станции успеха не имели. Экипаж пришлось досрочно возвращать на Землю, программу работ на "Салюте-7" выполнить полностью не удалось. В принципе каждый здоровый человек может заболеть. Да, люди болеют, и с этим связаны вполне определенные расходы, производство несет убытки. На любой отчетной профсоюзной конференции председатели профкомов с явным неудовольствием сообщают число пропущенных по болезни человеко-дней и суммы, затраченные по статье соцстраха. Болезнь космонавта обходится во много раз дороже. Если учесть, что за время своей космической карьеры он проходит бесчисленное количество медкомиссий, что врачи знают состояние его здоровья лучше своего собственного, что к полету допускаются абсолютно здоровые люди, можно предположить, что именно медиков упрекнули в том, что они еще на Земле проморгали болезнь Васютина.
Не удивительно, что медицина ужесточила требования к кандидатам на полет. Вряд ли Евгению Салею помешал бы в космосе тот факт, что одна почка у него находится чуть ниже другой, но, тем не менее, в ноябре 1987 года он вынужден был расстаться с отрядом космонавтов с формулировкой "по состоянию здоровья". Евгений Салей вернулся в ряды летчиков ВВС и летает по сей день. Очень хочется, чтобы его летная активность продолжалась как можно дольше. Не повезло в космосе, пусть повезет в воздухе и на земле!
Одиннадцать лет подготовки Евгения Салея в отряде космонавтов стоили государству немало. Ранее государство также вложило определенные средства в Евгения, готовя его к службе в качестве летчика-истребителя, которую ему пришлось прервать. Но наиболее ущербным представляется моральный фактор. Человека срывают с места, ломают ему карьеру, в течение нескольких лет питают надеждой, а потом говорят "нет". Так уж ли это оправдано? Не просматривается ли здесь обычная перестраховка, стремление уйти от ответственности, пресловутое "какбычегоневышло"?
В 1979 году Александр Викторенко во время тренировки в сурдокамере случайно был поражен электротоком. К тому же, падая, он получил травму головы. Целых шесть часов находился в бессознательном состоянии. Встал вопрос не только об отчислении его из отряда космонавтов, но и о списании с летной работы. Но Викторенко доказал, что способен побороть недуг. Сначала в полетах на самолетах, потом в коротком космическом, наконец, в длительном на борту станции "Мир". Но доказать он сумел лишь только потому, что ему предоставили такую возможность. Так, может быть, нужно дать эту возможность доказать Евгению Салею, Николаю Грекову, другим космонавтам с приставкой "экс", в подготовку которых вложены немалые средства? Только вот вопрос: захотят ли они вернуться в отряд? И не придется ли при таком отношении к людям через десяток лет зазывать в отряд космонавтов молодых ребят, как сейчас зазывают в некоторые вузы, снижая в ущерб делу требования и проходной балл?!
* * *
Безусловно, можно было бы рассказать и о других космонавтах и астронавтах, по тем или иным причинам не летавших в космос. В общем-то, судьбы их в чем-то схожи. В то же время все они очень разные. Но все они достойны памяти и уважения. Обстоятельный рассказ о них еще впереди. Подождем!
