Январь 1963 г.

Дорога в космос трудна, на пути будет много осложнений и неприятностей, но нужно делать все возможное для расчистки этого пути. Он нужен человечеству на века, а все наши возможные потери и неприятности легко забудутся, хотя для нас, еще живущих, они не безразличны.

Новый год для нас начался с большой неприятности: объявилась "дочь генерала Каманина". Около часа дня к нам на дачу приехала молодая симпатичная женщина лет 23-25 и сказала, что хочет видеть меня и желает со мной поговорить наедине. Незнакомка назвалась Аллой Щукиной из Иванова. Ее мать, по словам Щукиной, очень хорошо меня знает по Борисоглебску. Есть, как она сказала, и карточка, на которой ее мать сфотографирована вместе со мной. На мой вопрос: "Где эта фотокарточка?" - Щукина ответила, что она находится в чемодане, который она оставила в подъезде нашего дома в Москве. На мой вопрос о фамилии ее матери, девушка назвала какую-то ничего не говорящую мне фамилию.

В Борисоглебске в 1929 году я был знаком только с Тосей Масловской. Мы дружили, встречались по воскресеньям, но дело не доходило даже до поцелуев. У моих товарищей по училищу тоже были знакомые девушки. Несколько раз мы всей компанией ходили гулять в городской сад, но я не помню, а может быть и не знал, их имен и фамилий. Я подумал, что может быть одна из этих девушек принимает меня за своего знакомого. Из разговора и ответов на мои вопросы я понял, что Алла Щукина хотела бы видеть во мне своего отца. Правда, она не решилась сказать об этом прямо, а делала туманные намеки на "хорошее" знакомство ее мамы со мной. Тогда я задал ей несколько вопросов. На вопрос: "Когда вы родились?" последовал ответ: "В 1937 году". А на вопрос: "Кто Ваша мать и где она сейчас?" "Моя мама в городе Иванове, она замужем за командиром авиационного полка Кузнецовым, но он не родной мне отец. Я замужем, мой муж летчик, у меня есть сын". Я попросил Щукину показать паспорт - паспорта не оказалось. Спросил, есть ли у нее деньги на обратный проезд в Иваново, денег тоже не оказалось.

Было ясно, что передо мной сидит не совсем нормальный человек, хотя она производила в общем неплохое впечатление и никаких заметных отклонений от общепринятых норм поведения не обнаруживала. Я спросил ее: "Какая же все-таки цель вашего приезда в Москву - в такой большой праздник вы бросили мать, мужа, сына и поехали искать встречи с незнакомым вам человеком, - для этого должны быть какие-то веские причины?" "Я хотела посмотреть на вас, вы мало изменились. А разве нельзя посмотреть на Героя?" - ответила она. Я понял, что дальнейший наш разговор бессмыслен. Предложенные мной на дорогу десять рублей она охотно взяла, поблагодарила и обещала выслать деньги на мой служебный адрес.

На всех членов нашей семьи (особенно на Мусю и Леву) это посещение Щукиной произвело очень неприятное впечатление. Муся лучше других знает, что я уехал из Борисоглебска в 1929 году, а в 1934 году я там был всего несколько часов. Еще 3О лет тому назад я говорил ей, что в Борисоглебске у меня была единственная знакомая Тося Масловская, которой в то время было 16, а мне 2О лет, и что мои отношения с ней нельзя назвать иначе как неокрепшее знакомство. И тем не менее Мусю смутило появление Щукиной. Она бросила мне: "Почему ты всегда святой - со всеми все случается, а ты безгрешен?" Скажу откровенно, что меня больше всего укололо это сомнение жены. Муся знает меня 32 года, мы прожили хорошую и дружную жизнь, и при первой же серьезной проверке она все же усомнилась во мне. Я не удержался и сказал ей: "Я был бы очень рад встретить свою дочь или сына, но это, к сожалению, невозможно, так как, кроме Льва, у меня нет и не будет детей".

Позвонил в Иваново, к телефону подошел подполковник Кузнецов. Я спросил его, знает ли он Аллу Щукину. Он ответил, что Щукина работает в батальоне аэродромного обслуживания, она жена офицера. Я спросил Кузнецова, каковы отношения между его женой и Щукиной. Щукина сказала мне, что ее мать замужем за Кузнецовым. Подполковник ответил, что, его жена Щукину совершенно не знает, и быть ее матерью не может, поскольку ей 34 года, а Щукиной 25 лет. Я рассказал Кузнецову о появлении Щукиной 1 января у меня на даче. Выслушав меня, подполковник сказал, что несколько дней тому назад Щукина обращалась к замполиту полка с просьбой выделить ей лучшую квартиру и назвалась "дочерью генерала Каманина".

Итак, Алла Щукина вовсе не больная шизофренией, а просто начинающая аферистка. Я попросил командира полка разобраться со всей этой историей и сообщить мне письменно результаты расследования.

Маршал Руденко до 2О января ушел в отпуск. Вчера я был у Вершинина и легко его уговорил снять "вето" Руденко на набор космонавтов. 8 января проведу заседание мандатной комиссии и отберу пятнадцать новых космонавтов, а с февраля начнем с ними плановые занятия. Я доложил Вершинину, что письмо за подписью четырех Главкомов, адресованное Малиновскому, 2О дней лежало у полковника Жукова и министру не докладывалось. Только после моего звонка Ловкову письмо было доложено генералу армии Иванову, который дал на него совершенно невразумительный ответ. Главком уже не раз, по-видимому, получал от министра подобные "пилюли" и не особенно возмутился моим сообщением. Вершинин согласился с моим предложением написать в ЦК письмо за подписью Малиновского, Келдыша, Смирнова и Дементьева с просьбой разрешить набрать для обучения в ЦПК гражданских лиц (ученых, конструкторов и других специалистов) без призыва их в армию и с сохранением связей с производством или местом научной работы.

Горегляд сообщил мне, что сегодня Военный Совет ВВС будет рассматривать мою аттестацию на предмет представления к званию генерал-полковника. 23 февраля, в день 45-летия армии многие получат новые звания, но я думаю, что меня в этих списках не будет. Штатная категория моей должности "генерал-лейтенант", и кому какое дело, что я в течение 18 лет в звании генерал-лейтенанта занимал сначала должность с правами министра (председатель ЦК ДОСАВ), а затем должности командующего Воздушной армией и первого заместителя начальника Главного штаба ВВС (все эти должности имеют штатную категорию генерал-полковника - маршала), и только в 196О году, когда я стал заниматься космосом, мне срезали штатную категорию и одновременно снизили на 70 рублей мой оклад. Не скрою, мне было бы приятно получить очередное воинское звание - я давно его заслужил. Я уже не удивляюсь головокружительному росту в званиях и назначениях многих наших военачальников (Епишев, Агальцов, Судец, Бирюзов и другие) и теперь с философским спокойствием встречу и новое звание, и отказ в его присвоении.

Гагарин внезапно заболел - аппендицит. Вчера в клинике Вишневского ему сделали операцию, и Юрий чувствует себя вполне удовлетворительно. Николаев после укола (2 января ему делали профилактические прививки перед поездкой в Индонезию) тоже расхворался и 3 января не смог быть на встрече в Москворецком райкоме партии. Вместо него пришлось выступать мне и профессору Яздовскому.

Беседовал с Вершининым по основным проблемам космонавтики. Я доложил Главкому, что 5 кораблей "Восток" в 1963 году будут построены (все распоряжения даны Устиновым, и Королев уже приступил к их постройке). От нас потребуется уточненный план использования всех семи кораблей (двух существующих и пяти строящихся). Такой план будут готовить Горегляд, Мишук и Бабийчук.

Рассказал я Вершинину и о наших расхождениях с маршалом Руденко в вопросе о роли и назначении Института авиационной и космической медицины. Руденко хочет сузить роль ИАКМ рамками узковедомственной организации, а я за то, чтобы институт решал не только задачи ВВС и МО, но и государственные задачи. Фактически институт рядом решений ЦК и правительства уже нацелен на такой объем задач, и сейчас тащить его назад было бы неумно и неэкономно (созданное растаскивать, а где-то вновь создавать), да нам никто этого и не разрешит. Сейчас в аппарате Устинова будет отрабатываться программа медико-биологических исследований в космосе на 5-7 ближайших лет. Предполагается создать межведомственную комиссию для руководства и координации работ в этом направлении, одновременно будут уточнены задачи ведомств и организаций. Пришло время сказать наше твердое слово: будем мы брать экологию или мы будем продолжать отпихиваться от нее. Главкому этот разговор явно не понравился. Он сказал, что доверяет Руденко и верит мне, но сам твердого мнения по этому вопросу не имеет и хотел бы в присутствии Руденко еще раз посоветоваться со специалистами.

Более четырех часов заседали по отбору космонавтов, рассмотрели 25 кандидатов, признанных медицинской экспертизой годными для работы в качестве космонавтов. Из 25 признали неподходящими четверых: Короткова и Сидоренко (по возрастным ограничениям), Белоусова (из-за особенностей в состоянии его позвоночника) и Суворова (из-за склочного характера и погони за материальными благами). 15 человек приняли: летчики Г.Т.Добровольский, В.А.Шаталов, А.А.Губарев, А.П.Куклин, Л.В.Воробьев, А.В.Филипченко; штурман А.Ф.Воронов; инженеры А.Н.Матинченко, В.М.Жолобов, В.И.Гуляев, П.И.Колодин, Ю.П.Артюхин, Э.И.Буйновский, Л.С.Демин, Э.П.Кугно. Шесть человек зачислены кандидатами для очередного приема осенью 1963 года. Их можно было бы и принять, но Главком решил проявить осторожность - он помнит, что мы несколько раз докладывали о необходимости набрать в этом году не более 20 человек. Большинство из принятых слушателей имеют возраст 3О-35 лет, у всех высшее образование.

Можно кричать "Ура!"; 7-8 месяцев борьбы за заказ новой партии кораблей "Восток" закончились полной победой. Постепенно Королев, Смирнов, Келдыш, Малиновский и Устинов переходили на нашу сторону. Особенно долго сопротивлялся Малиновский (по должности он должен воевать за нас, за космос, а он упорно воевал против). Только что позвонили из Генерального штаба и потребовали планы полетов на пяти кораблях "Восток" для обоснования заказа на их постройку. Планы эти я рассмотрел, завтра согласую их с Королевым и доложу Главкому. Вершинин передал мне по телефону, что ему позвонил Гречко и сообщил об утверждении генерала Одинцова начальником Центра подготовки космонавтов.

Договорился с С.П.Королевым о нашей очередной встрече. Я хочу согласовать с ним:

1) план и дату женского космического полета в марте-апреле 1963 года;

2) планы полетов "Востоков" на 1963-1964 годы (4-5 полетов в 1963 году и 2-3 - в 1964 году);

3) проект письма в ЦК КПСС за подписью Малиновского, Келдыша, Смирнова и Дементьева о приеме на обучение в ЦПК ВВС гражданских лиц из числа ученых и крупных специалистов без зачисления их в кадры армии и обучении без отрыва от научной работы.

Против направления такого письма в ЦК возражают Руденко и Рытов, но мне удалось убедить Вершинина в необходимости этого мероприятия, и надо быстро провести его, пока Руденко не вернулся из отпуска.

Рано утром минут 4О беседовал с Вершининым. Главком подписал приказ о зачислении в ЦПК 15 слушателей-космонавтов, из них: один - из ВМФ, двое - из ПВО, четверо - из РВСН и восемь - из ВВС. Подписал Главком и письмо министру обороны с приложением проекта письма в ЦК КПСС о наборе гражданских лиц в ЦПК. Он хочет, чтобы я лично доложил письмо маршалу Гречко и рассказал ему поподробнее о наших космических задачах. Насколько я понял Вершинина, он хочет, чтобы Гречко мог поближе узнать меня и объем моих обязанностей - это будет иметь определенное значение при рассмотрении материалов на присвоение мне звания генерал-полковника. Маршал Гречко - председатель Высшей аттестационной комиссии, - и от его мнения, конечно, будет зависеть многое. Я на этой встрече не настаивал и не искал ее, хотя, постоянно хочется "просвещать" больших начальников в космических делах. Я знаю Гречко с 1943 года: под Житомиром мой штурмовой корпус более месяца помогал армии генерал-лейтенанта Гречко отбивать контрудар большой группы немецких танков. За 2О лет Гречко вырос в должности и в звании. Чувствуя поддержку со стороны Хрущева, он держится уверенно и авторитетно, но для меня он был и остался "пехотой", которая так много сделала в прошлой войне и так много портит в деле обороны в возможной новой войне.

Сегодня был в Подлипках у С.П.Королева. Выглядит он плоховато: усталый и вялый - неудача с лунником сильно его "потрепала". Завтра он собирается на 7-1О дней в Барвиху. Встретились мы с ним очень хорошо, и разговор наш один на один был на редкость продуктивным. Сергей Павлович одобрил и охотно завизировал письмо в ЦК по набору гражданских лиц, назвал отличной нашу программу на семь очередных полетов кораблей "Восток". Договорились о сроке предстоящего космического полета (апрель-май), о конкретной программе полета и его продолжительности. Сергей Павлович проявил готовность поддержать любой из трех наших вариантов:

1) полет одного корабля с женщиной на 1-3 суток;

2) групповой полет двух кораблей с женщинами на каждом с той же продолжительностью, суточный интервал между пусками, посадка парой;

3) смешанный вариант: первый корабль с космонавткой летает до трех суток, а второй - с космонавтом - стартует вслед за первым, спустя сутки-двое, и летает 5-7 суток.

Так как главная цель очередного полета - выведение на орбиту корабля с женщиной, есть смысл готовить и отстаивать второй вариант. Третий вариант наиболее сложен по подготовке, а первый прост и мало эффективен. Буду отстаивать необходимость одновременного полета двух женщин на двух кораблях.

Вчера на парткоме ВВС я выступал с докладом о работе ЦПК и о нашей деятельности по освоению космоса. Присутствовали члены бюро парткома, секретари парткомов институтов, генералы Клоков, Волынкин, Мишук, Федоров, Горегляд и другие. За 3О минут я доложил о состоянии ЦПК, перспективах его развития и о работе аппарата ВВС по подготовке и осуществлению пилотируемых космических полетов. В прениях выступили девять человек, в заключительном слове я предложил в феврале-марте этого года заслушать и обсудить доклад на тему "Космос-ВВС" на пленуме парткома с задачей: добиться объединения и более эффективного использования усилий ВВС в освоении космоса. Партком принял решение о подготовке такого пленума.

Более часа беседовал с заместителем Главкома по боевой подготовке генерал-полковником С.И.Мироновым. Сергей Иванович - милейший человек, формально он мой начальник, но фактически, минуя его, я подчиняюсь маршалу Руденко и Главкому. В свое время Миронов хотел сохранить хотя бы видимость своего участия в руководстве работами ВВС в области космонавтики, но оба маршала "отжали" его от космоса, и он занимается только фронтовой авиацией. Миронов, как и большинство офицеров и генералов ВВС, не любит Руденко, Брайко и Пономарева - эта троица приносит мало пользы авиации. Миронов высказывается за пересмотр кадрового состава центрального аппарата ВВС и Министерства обороны.

Говорил по телефону с Одинцовым, сообщил ему о решении ЦК КПСС и о приказе министра обороны по назначению его на должность начальника Центра подготовки космонавтов ВВС. Этим же решением ЦК эта должность введена в номенклатуру ЦК. Обстановка в семье у Одинцова сейчас очень сложная: жена только что легла в больницу рожать. Я посоветовал Одинцову не торопиться с отъездом из Хабаровска до выяснения положения с женой. Он решил до конца января задержаться в Хабаровске и использовать это время на прохождение летной медицинской комиссии.

Вчера и сегодня беседовал с генералом Бабийчуком по поводу присвоения генеральского звания полковникам медицинской службы Карпову, Яздовскому и Исакову. Бабийчук за Карпова и Исакова, но категорически против Яздовского. Сегодня он говорил с Главкомом, и тот ему сказал: "Военный Совет все представления на генеральские звания рассмотрел и в ближайшее время этим вопросом заниматься не будет". Несколько дней назад, беседуя с Вершининым, я убедил его в необходимости рассмотреть материалы на Карпова и Яздовского, но прошло несколько дней, и решение изменилось. Очень хорошо известно, что решение начальства зависит от того, как и кто ему доложит. Думаю, что своим докладом Главкому Бабийчук подложил "большую свинью" своим подопечным полковникам. По этому вопросу, кроме Главкома, я говорил и с Мироновым, который согласился утвердить представление полковников-медиков на генеральские звания; но сейчас, после отказа Главкома, рассмотрение этого вопроса на Военном Совете, даже при поддержке Миронова, не будет иметь практической ценности.

Заходил подполковник Попович, 13 января он прилетел с Кубы на Ту-114 рейсом Гавана-Москва без промежуточной посадки (14 часов полета). Попович рассказал о встречах на Кубе много интересного. Сегодня в "Красной звезде" есть его статья об этой поездке. Я сообщил ему о решении ЦК КПСС - послать в Индонезию одного Николаева. Павел высказал мнение, что лучше было бы поехать вдвоем, но на поездку в Индонезию он не претендует. Из его рассказа о пребывании на Кубе в составе большой советской делегации я понял, что космонавтам следует ездить за рубеж самостоятельно - это лучше в смысле пропаганды космонавтики, и избавляет от многих организационных недоразумений. На Кубе везде встречающие приветствовали Поповича и забывали о других членах и даже руководителе делегации. 18 января Ленинград празднует двадцатую годовщину прорыва блокады, и обком просит прислать туда хоть одного космонавта. Решил направить в Ленинград на 3-4 дня Поповича. Дал ему задание побывать у писателей, в школе-интернате, на заводах и в воинских частях.

Звонил Постников, он сообщил, что мой бюст в гипсе уже готов, и просил заехать и посмотреть. Несколько раз звонил Л.Е.Кербель, он тоже хочет сделать мой скульптурный портрет. Я отказал ему из-за большой занятости. Только что позвонил Александр Иванович Тодорский, он собирается выступать по радио в день столетия К.С.Станиславского и хочет упомянуть о нашей встрече с Константином Сергеевичем в 1937 году у него на квартире (я тогда был слушателем, а Тодорский начальником академии имени Жуковского). О нашей встрече со Станиславским написана картина; она была на выставках, о ней писали в газетах (речь идет о картине В.П.Ефанова "Встреча слушателей Военно-воздушной академии имени Н.Е.Жуковского с артистами Театра имени К.С.Станиславского" - Ред.).

Более часа инструктировал Николаева по его предстоящей поездке в Индонезию. Рассказал ему о повадках и приемах западных обозревателей и фотокорреспондентов. Обсудили с ним около полусотни наиболее вероятных вопросов на пресс-конференциях и возможные варианты ответов на них, объяснил ему ошибки Поповича на Кубе ("Мы будем помогать Кубе не только на Земле, но и из космоса", "Мир скоро узнает имя первой космонавтки"), которые ловко используют американские корреспонденты. Вершинин рассказал мне о своем разговоре с маршалом Гречко по поводу набора в космонавты ученых из числа гражданских лиц. Гречко отказался подписать письмо в ЦК и сказал: "Мы будем набирать в космонавты только молодых крепышей из военных, нам не нужны хлюпики из гражданских ученых". Вот так понимает задачи освоения космоса первый кандидат в министры обороны. Захаров и Малиновский могут подкрепить эти доводы только матом. Итак, руководство Министерства обороны против допуска ученых и конструкторов в космос - предстоит опять (в который уж раз!) упорная и длительная борьба. Впрочем, я глубоко убежден, что глупость руководства МО в этом вопросе настолько очевидна, что ему и без борьбы через некоторое время придется отказаться от своих "идей", - жаль только терять впустую много времени. Осенью этого года мы все равно примем в число космонавтов 1О-12 гражданских ученых и специалистов.

Е.А.Карпов и В.А.Смирнов доложили о своем участии в работах экспертной комиссии по "Союзу". Смирнов предлагает настаивать на следующем:

1) обязательно иметь скафандр на каждого члена экипажа;

2) хотя бы как-то обозначить попытку использовать аэродинамические силы для управления кораблем при спуске;

3) предусмотреть возможность катапультирования экипажа в аварийной ситуации.

Королев и все его помощники категорически возражают по всем трем позициям. Обсудив с космонавтами и членами НТК ВВС эти вопросы, мы решили настаивать только на наличии скафандров, а от использования аэродинамических сил, требующего наличия у корабля небольших крыльев, и от обеспечения аварийного катапультирования сочли возможным отказаться. Споры по двум последним позициям только затянут осуществление проекта, да и в ОКБ Королева на данной стадии развития космонавтики эти предложения просто не осуществимы. Два-три дня назад представители ЦПК и офицеры части генерала Холодкова были у Челомея и знакомились с ходом проектирования ракетоплана; пока ничего нет даже на бумаге, кроме заверений дать в феврале эскизный проект. Челомей уже больше двух лет работает над этой тематикой, в январе 1961 года мы с Главкомом были у него - тогда он обещал нам многое, - но ничего из обещанного не выполнил. Реальными космическими кораблями на ближайшие 3-5 лет будут корабли Королева, и только его - все остальное вряд ли продвинется за рамки эксперимента.

Был у Главкома, доложил ему о том, что сегодня в 22:ОО на специальном самолете Ил-18 майор Николаев и сопровождающие его лица вылетят в Индонезию. Заходил ко мне Яздовский и рассказал о настроениях в институте и о комиссии маршала Москаленко, проверяющей его деятельность. Комиссия собирается записать в акте проверки, что институт не выполняет решений партии и правительства и недостаточно твердо отстаивает свои программные позиции перед руководством ВВС.

Более трех часов вместе с генералами Мишуком, Холодковым и группой офицеров ВВС работали в ОКБ-1. Константин Петрович Феоктистов и другие инженеры и конструкторы доложили нам основные данные, назначение и принципы использования космического корабля "Союз". Главная идея "Союза" - осуществление стыковки на орбите с целью обеспечения длительных полетов научного и военного назначения. В комплекс "Союз" входят три составные части:

1) трехместный космический корабль 7К (массой 5,5 тонн) с бытовым отсеком и спускаемым аппаратом;

2) ракета 9К (общей массой 18 тонн) с двигателями и запасом топлива для маневрирования корабля на орбите и доразгона его до второй космической скорости (тяга основного двигателя - 0,45 тонны, а двигателей ориентации - от одного до десяти килограммов; масса топлива при полной заправке баков ракеты составляет 14 тонн; для полной заправки необходимы четыре стыковки с танкерами;

3) танкер 11К (массой 5 тонн) для доставки на орбиту двухкомпонентного топлива.

Проектом предусматривается, что комплекс "Союз" должен функционировать на круговой околоземной орбите высотой 25О километров в течение трех лет со сменой экипажей, дозаправкой, проведением профилактического ремонта и заменой агрегатов. Ресурсы корабля 7К позволяют осуществить полет на удаление до 4ОО тысяч километров (пилотируемый облет Луны). Разрабатываются и военные варианты корабля: "Союз-П" (перехватчик) и "Союз-Р" (разведчик).

Установленные на корабле бортовые средства поиска, обнаружения и сближения (массой 400 килограммов) обеспечивают полностью автоматическую - без участия экипажа - стыковку на орбите, но предусматривается и ручное (визуальное) управление процессом стыковки с расстояния 300 метров. Спуск корабля с орбиты - неуправляемый; ОКБ-1 категорически отвергает использование на "Союзе" каких-либо крыльев. Чтобы не задерживать решение главной проблемы - стыковки в космосе, - ВВС вынуждены снять свои предложения об установке на корабле "крылышек". Посадка спускаемого аппарата осуществляется с помощью парашютно-реактивной системы, при этом скорость спуска на парашюте не превышает 1О метров в секунду, а скорость в момент приземления при нормальной работе тормозных двигателей равна нулю. Индивидуальные парашюты и скафандры для членов экипажа не предусматриваются: рекомендации ВВС о необходимости иметь на "Союзе" скафандры остались нереализованными.

В целом проект производит хорошее впечатление, но его разработка затягивается, и первый одиночный (без стыковки) полет корабля 7К может состояться не раньше второй половины 1964 года. Мы оказались тысячу раз правы, упорно настаивая на продолжении строительства "Востоков". Космонавты, инженеры, врачи и другие специалисты ВВС активно участвуют в работах по созданию "Союза". Это участие положительно оценивается С.П.Королевым, и его необходимо еще больше активизировать.

Весь день провел в Центре подготовки космонавтов. Разобрал с Карповым и его ближайшими помощниками (Яковлев, Никерясов, Никитин, Глинка, Черкасов и другие) все вопросы учебного процесса на 1963 год. В этом году в Центре будут работать четыре группы космонавтов и две группы слушателей-космонавтов (у каждой группы своя особая программа).

Первую группу, космическую, образуют космонавты-женщины: Соловьева, Пономарева, Терешкова и Еркина. Главная задача группы: подготовить и осуществить групповой женский полет на двух кораблях "Восток" продолжительностью до трех суток.

Во вторую группу, космическую, входят космонавты-мужчины: Комаров, Быковский, Волынов. Главная задача группы: подготовить и осуществить на "Востоках" 2-3 одиночных длительных полета (на 5 и более суток) во второй половине 1963 года.

Третья и четвертая группы, академические, в одну входят Гагарин, Николаев, Титов, Попович, а в другую - все остальные нелетавшие космонавты: Нелюбов, Шонин, Хрунов, Заикин, Горбатко, Филатьев и другие.

Пятую и шестую группы образуют слушатели-космонавты: 7 летчиков и 8 инженеров.

Таким образом, на 1 февраля 1963 года в ЦПК будут готовиться к космическим полетам 2О космонавтов и 15 слушателей-космонавтов.

Рассмотрели с руководством Центра и многие другие вопросы. Долго совещались по вопросу строительства квартир для слушателей и постоянного состава, многое еще нужно сделать для улучшения размещения солдат.

Около четырех часов обсуждали наши замечания по "Союзу". Присутствовали генералы Мишук, Иоффе, Бабийчук, Горегляд, Холодков, полковники Яздовский, Карпов, Терентьев, Момзяков и другие - всего более 2О человек. Пришли к единогласному решению: настаивать на необходимости иметь на борту корабля скафандры (или легкие защитные костюмы) и создании условий для наблюдения за куполом парашюта и Землей при спуске в атмосфере. Решили не настаивать на установке катапультных устройств и применении крыльев для управляемого спуска.

Более часа беседовал с маршалом Руденко, подробно рассказал ему о проделанном за время его отпуска. Руденко опять оказался на "высоте": в вопросе о наборе в космонавты ученых он поддержал отрицательную позицию Гречко и очень прохладно встретил мое предложение о необходимости срочно сформировать бригаду для приемки, испытаний и пуска космических кораблей численностью до 2ОО человек.

Центр подготовки космонавтов праздновал сегодня трехлетие своего существования (приказ о формировании ЦПК вышел 11 января 196О года). Торжественное собрание провели в клубе Чкаловского гарнизона. Открыл вечер полковник Карпов, короткий доклад о работе Центра сделал майор Никерясов. Выступали Гагарин, Титов, Попович, Яздовский, Денисов ("Правда") и другие. Гагарин и Титов выступили хорошо, Юра поблагодарил весь коллектив Центра и части гарнизона за помощь в подготовке и осуществлении космических полетов. Попович рассказал о своей поездке на Кубу. Выступал неудачно, много "якал" и путался. Собравшихся приветствовали пионеры; отличный концерт дали студенты театрального института.

На празднике был и маршал Руденко. Выступить и поблагодарить коллектив Центра от имени командования ВВС он отказался (и это, пожалуй, благо), но очередную глупость все-таки "отмочил". Когда за 1О-15 минут до начала вечера человек 2О генералов и офицеров собрались в комнате президиума, маршал заметил, что Гагарин и Титов пришли не в казенных форменных ушанках, а в шапках из серого каракуля. Руденко не придумал ничего лучшего, как поставить Карпова и Гагарина по стойке "смирно" (а сам сидел) и при всех учинить им разнос за "недисциплинированность". Гагарин выслушал упреки начальства внешне спокойно и заявил, что им сшили зимнее обмундирование в военном пошивочном комбинате и что там знают уставные требования по форме одежды лучше всех нас. Маршал упрямо настаивал на своем и требовал дисциплинированности. Я сидел и краснел за маршала; его выходка и по форме, и по существу была просто глупой. В пункте 35 приказа МО N 7О записано: "Офицерам разрешается носить шапку-ушанку из серого каракуля при повседневной форме одежды вне строя". Карпов и Гагарин чувствовали всю неправоту и бестактность Руденко, но не хотели при всех "сажать его в лужу".

Ознакомился со сценарием Н.Н.Денисова и А.С.Борзенко о полете на Луну. Сценарий слабый, главные герои - два космонавта, корреспондент "Правды" и Главный конструктор - ведут себя не лучшим образом и не создают впечатления о большом ответственном полете.

Представил маршалу Руденко и генерал-полковнику Миронову прибывшего из Хабаровска генерал-майора авиации М.П.Одинцова.

В 15 часов в ЦПК собрали весь офицерский состав. Я представил Одинцова как нового начальника Центра, объяснил необходимость этого назначения. От имени командования ВВС поблагодарил Карпова за его труды и выразил удовлетворение его согласием остаться в Центре и работать первым заместителем начальника ЦПК. Одинцов очень коротко доложил о себе: летает с 1938 года, закончил войну в должности заместителя командира полка, после окончания Военно-политической академии и Академии Генерального штаба командовал полком, затем дивизией, служил заместителем командующего 48-й Воздушной армии по боевой подготовке, в ЦПК прибыл с должности первого заместителя командующего Воздушной армией.

Мне показалось, что общее впечатление, произведенное первым появлением Одинцова, благоприятное. Будем надеяться, что Центр будет работать под новым руководством не хуже, а лучше. А вообще-то было немного грустно, больно и обидно за Карпова. В тысячу раз было бы правильней присвоить Карпову звание генерала, официально назначить его на должность первого заместителя ЦПК, а уже затем представлять коллективу Центра его нового начальника, но сделать это не удалось из-за близорукости и мелочности Генштаба и беззубости руководства ВВС.

Руденко вчера сказал мне, что опытно-экспериментальный завод Института авиационной и космической медицины берется построить к концу 1963 года центрифугу, и спросил, почему мы не заказываем такую центрифугу для подготовки космонавтов. Я сказал ему, что готовность завода взяться за строительство центрифуги для меня полная неожиданность и что я совсем не уверен, осуществимо ли это благое намерение. В 196О-1961 годах вся подготовка космонавтов осуществлялась на одной-единственной в стране центрифуге в авиагоспитале в Сокольниках (радиус - 3,5 метра, перегрузки - до 1О единиц, сделана немцами более 2О лет тому назад). В 1961 году закуплена в ФРГ и установлена на заводе N 918 у Алексеева центрифуга радиусом 8 метров. В 1962 году закуплена в Швеции и установлена в ИАКМ центрифуга радиусом 7,5 метров. Мы уже три года через ЦК КПСС и Совет Министров добиваемся, чтобы они обязали ГКАТ построить центрифугу радиусом 16 метров (на днях вышло постановление Совета Министров о постройке такой центрифуги в 1967 году). В сложившейся обстановке смелое предложение завода показалось мне легкомысленным.

Сегодня я вместе с Одинцовым, Яздовским и Ребровым был в институте и на заводе. Выяснилось, что завод до конца этого года может изготовить центрифугу радиусом 4,2 метра для проведения испытаний на животных с перегрузками до 40 единиц. Завод имеет конструкторское бюро, состоящее из 9О человек; конструкторы закончили отработку всех чертежей центрифуги для животных и со второй половины этого года могут приступить к разработке новой центрифуги для тренировки космонавтов. Завод берется сделать центрифугу радиусом 7 метров и закончить ее изготовление в 1964 году. Я поставил перед коллективом завода задачу: сделать советскую центрифугу лучше немецкой и шведской. Радиус центрифуги можно уменьшить до 5 метров, но при этом перегрузки не должны быть меньше 20 единиц. Руководство завода и конструкторы обещали справиться с этой задачей.

Вчера от Устинова позвонил Олег Генрихович Ивановский и задал мне вопрос: "К какому полету вы готовите девушек-космонавтов?" На мой ответ: "К групповому женскому космическому полету" - он расхохотался и сказал, что у него сидит представитель от Л.В.Смирнова - председателя Государственной комиссии по пуску космических кораблей с бумагой, в которой изложено предложение Смирнова: из двух имеющихся "Востоков" один использовать для полета женщины, а другой поставить в музей. Ивановский добавил, что вопрос о постройке в этом году еще четырех кораблей "Восток" не решен по вине Королева. На последнем заседании ВПК он увязал заказ на строительство кораблей с принятием их на вооружение ВВС, и это задержало принятие решения. Ивановский опасается, что "начинка" для четырех кораблей, которые уже строит Королев, будет готова не раньше августа этого года. Я сказал Ивановскому, что вся эта волокита - последние вспышки уходящей грозы и корабли "Восток" будут построены. Плохо, конечно, что из-за волокиты и бюрократизма (прежде всего Малиновского и Генштаба) мы потеряем еще несколько месяцев, но это не может иметь решающего значения. Я обещал Ивановскому послать Устинову письмо Вершинина с докладом о готовности к первому космическому полету женщины к 2О марта 1963 года и с предложением ВВС готовить групповой женский полет продолжительностью до трех суток. Сегодня же мы отослали это письмо Устинову.

Вершинин и Фурцева подписали сегодня письмо в ЦК КПСС с просьбой разрешить начать съемки фильма, посвященного первому женскому космическому полету. Я дважды говорил с Екатериной Алексеевной Фурцевой по этому вопросу, она делает все возможное, чтобы устранить бюрократические рогатки на пути создания кинофильмов о космосе.

Январь 1963 г.

Содержание

Январь 1963 г.