Космическая гонка

Утром 6 октября 1957 года президент США Дуайт Эйзенхауэр сидел в своем кабинете в Белом доме, погруженный в глубокие раздумья. Задуматься было над чем. После запуска Советским Союзом первого искусственного спутника Земли в стране наступило глубокое разочарование, поднялась мощная волна критики правительства. Для президента эта реакция была неожиданной, хотя, если посмотреть правде в глаза, ее можно было предвидеть. Как только в июле 1955 года пресс-секретарь Белого дома Дж.Хэгерт сообщил журналистам, что США планируют запустить искусственный спутник Земли в период проведения Международного геофизического года (1957 — 1958 год), а затем о таком же намерении официально объявил и Советский Союз, мировая общественность стала с интересом следить за соревнованием двух стран.

В США царила полная уверенность, что первый спутник будет американского происхождения. Заранее была определена дата запуска — 1957 год. Все знали о том, какие фирмы занимаются изготовлением двигателей, корпусов ракет и измерительных приборов для научных исследований. Подсчитали даже стоимость всех работ по осуществлению этого проекта. Уверенностью в победе «дышали» страницы газет и журналов, хотя иногда проскальзывали и предупреждающие нотки. Эйзенхауэр вспомнил высказывание генерала Дж. Гэвина: «Если они (СССР. — Г.С.) запустят свой спутник в 1957 году, а мы сделаем это годом позже, психологическое и техническое поражение США станет совершенно явным».

«Похоже, прав был генерал, — подумал Эйзенхауэр, — недооценили проблему, и вот результат...» Недооценили, впрочем, давно.

В 1946 году военные ведомства страны предложили запустить маленький спутник примерно в 1951 году. Но кому тогда он мог показаться нужным? Военного значения он иметь не мог — к такому выводу пришли специалисты этих ведомств, монополия на атомную бомбу казалась незыблемой, преимущество в авиации перед русскими было подавляющим, а для науки этот фантастический проект представлялся несвоевременным и, главное, слишком дорогим. В итоге все работы, связанные с созданием межконтинентальных баллистических ракет, ракет среднего радиуса действия и, конечно, ракет-носителей, в 1949 году были свернуты.

По данным разведки успехи русских в начале 50-х годов были уже значительными. Они испытывали в районе Капустина Яра ракеты с дальностью полета 600 километров, проектировали снаряд с дальностью полета до 3000 километров. Но несмотря на это, работы по созданию крупных ракет в США начались только в 1953 году. Единственным светлым пятном на этом фоне была разработанная Вернером фон Брауном и его командой в Редстоунском арсенале оперативно-тактическая ракета «Редстоун» с дальностью полета до 400 километров.

А теперь... Эйзенхауэр взял утреннюю газету. Ученые давали высокую оценку факту запуска первого спутника, поздравляли с успехом советских специалистов. Сенатор Генри Джонсон называл этот запуск «... уничтожающим ударом по престижу Соединенных Штатов», Западный мир находился в замешательстве, узнав, что советский спутник весит около 84 килограммов, в то время как американский «Авангард» — всего 20 килограммов, да и то на бумаге.

Президент отложил газету и вновь задумался. Нужно было срочно что-то предпринять.

«Спутник, конечно, никакого военного значения не имеет — это главное, — рассуждал он, — в ближайшее время в США будет также запущен спутник, и мы догоним русских, разрядим тем самым обстановку». В том, что спутник будет запущен, Эйзенхауэр не сомневался, поскольку работы по проекту «Авангард» вошли в завершающую фазу.

«Значит, нужно успокоить общественность страны, выиграть время», — решил президент.

Через три дня, 9 октября, Эйзенхауэр выступил с обращением к нации. Отдав должное успеху советских специалистов, он заявил, что спутник не может иметь военного значения и не вызывает у него опасений «ни на йоту», поскольку он не видит в факте запуска ничего особенного, за исключением того, что русские ученые располагают очень мощными двигателями.

Позже, отвечая на вопросы журналистов, президент попытался представить положение дел таким образом, будто успех советских специалистов стал возможен лишь потому, что они воспользовались консультацией пленных немецких ракетчиков, работавших в годы войны в Пенемюнде. Это оправдание журналисты вряд ли могли признать убедительным. Им-то хорошо было известно, что после войны в результате специальной операции «Пейпер клип» в США было привлечено свыше ста крупнейших специалистов Германии во главе с Вернером фон Брауном — главным конструктором немецкой ракеты ФАУ-2 и генералом Вальтером Дорнбергером — руководителем ракетного Центра в Пенемюнде. В США были вывезены все частично или полностью собранные ракеты и вся техническая документация. Советская сторона смогла воспользоваться чертежами и описанием лишь отдельных элементов ракеты и получить помощь немецких специалистов, либо имевших сравнительно невысокую квалификацию, либо занимавшихся узкой проблематикой.

Эта неточность в высказывании президента была рассчитана на неосведомленных людей, какими, впрочем, и было подавляющее большинство американцев. Нашлись, конечно, и те, кто «подхватил» идею Эйзенхауэра принизить достижение Советского Союза. Один американский адмирал назвал первый спутник «куском железа», который может запустить каждый, кто захочет.

В полной мере успокоить общественность страны мог только удачный запуск «Авангарда». Однако 3 ноября советские специалисты преподнесли новый «сюрприз», запустив спутник массой 2,5 тонны с собакой Лайкой на борту. Президент понял, что для него и его окружения наступают тяжелые времена.

Русские шумно радовались и гордились своим новым успехом в космосе. Мир устроил им овацию. Правда, когда выяснилось, что Лайку никто не собирался возвращать на Землю и она погибла, английское общество охраны животных стало обвинять русских в жестокости. Но в общей шумихе их мало кто услышал, да и техническую победу Советов это ничуть не принижало. Догнать русских в космосе становилось сложным делом. Теперь даже успешный запуск «Авангарда» мог лишь подчеркнуть существенное отставание технического уровня ракет-носителей США, а если верить газетам, то и вообще темпов научно-технического развития. Н.С.Хрущев говорил даже о том, что сам капитализм отстает от социализма.

Через пять дней после старта Лайки Агентство по баллистическим снарядам Армии США привлекло немецких специалистов из Редстоунского арсенала к работе по еще одному проекту запуска, получившему название «Орбитер». Вернер фон Браун давно уверял командование, что с помощью своей ракеты «Редстоун» он через два с половиной месяца после начала работ обеспечит вывод на орбиту искусственного спутника Земли.

Д.Эйзенхауэр с нетерпением ожидал 6 декабря, на которое был назначен запуск «Авангарда». В этот день он, как и миллионы простых американцев, включил телевизор, чтобы посмотреть прямой репортаж с мыса Канаверал. Заканчивался обратный отсчет времени. Минуты тянулись гнетуще медленно. Наконец, счет пошел на секунды: три, две, одна. Пуск! Загрохотали двигатели ракеты. Но что это?! Почему пропал грохот?.. Ракета странно заваливается на бок... Боже праведный! Она падает!.. Раздался мощный взрыв, над местом падения «Авангарда» стал подниматься гриб, точь-в-точь как при взрыве атомной бомбы.

«Вот и все, — Эйзенхауэр закрыл глаза. — Теперь нужно ждать нового взрыва, на этот раз — общественного недовольства. Тут уж оппозиция постарается».

Раздался телефонный звонок. Из Министерства обороны доложили, что неудачный пуск объясняется самопроизвольным выключением двигателей.

«Какое это теперь имеет значение, — подумал президент и спросил: — Когда может быть предпринята следующая попытка запуска?»

«Через месяц, господин президент, будет осуществлен старт по проекту «Орбитер»», — послышалось в трубке.

Теперь оставалось надеяться, что Вернеру фон Брауну повезет больше, чем директору проекта «Авангард» — доктору Хагену.

На следующий день тон американских газет, обсуждавших неудачный старт «Авангарда», был раздраженным. Сенатор Р. Рассел расценил это событие как «новый тяжелый удар» по «уже в значительной степени пострадавшему» престижу США.

Вернер фон Браун выполнил свое обещание. Уже 31 января 1958 года разработанная под его руководством (на основе «Редстоуна») ракета-носитель вывела в космос первый американский спутник «Эксплорер» массой 14 килограммов. Но этот запуск не мог принести полного удовлетворения. Эйзенхауэр и его окружение прекрасно понимали, что как воздух нужен впечатляющий успех в космосе.

1 октября 1958 года было принято решение о создании Национального управления по аэронавтике и космическим исследованиям (НАСА), возглавившего работы по освоению космоса. Президент взял эти работы под личный контроль. Он отдал распоряжение подготовить полет автоматического аппарата к Луне, пытаясь таким образом обогнать СССР в космической гонке. Но и этим его планам не суждено было сбыться. В ночь со 2-го на 3-е января 1959 года Советский Союз осуществил запуск станции «Луна-1», которая пролетела на расстоянии 5 — 6 тысяч километров от поверхности Луны. Американцы только в марте ответили запуском «Пионера-4», пролетевшего на расстоянии 60 тысяч километров от Луны. Однако запущенная в СССР 14 сентября «Луна-2» достигла (упала) поверхности Луны, а через месяц, в октябре, следующий аппарат облетел вокруг Луны, сфотографировал ее обратную сторону и передал фотоснимки на Землю. Достижения американцев были значительно скромнее. Успешный запуск «Пионера-5» состоялся только в марте 1960 года, но аппарат не попал на Луну и стал спутником Солнца. Всего из девяти попыток запуска автоматических аппаратов на Луну, предпринятых США в 1958 — 1960 годах, семь закончились неудачей из-за неполадок ракет-носителей.

У американцев оставалась последняя надежда восстановить свой престиж — первыми запустить в космос человека. Начинался новый виток гонки; американской стороной на карту было поставлено очень многое.

Соревнование в космосе не было столь безобидным, как это могло показаться на первый взгляд. Оно, с одной стороны, форсировало развитие космонавтики, с другой — деформировало его логику. Не нужно быть конструктором, чтобы понять, что для запуска искусственных спутников Земли требуются соответствующие ракеты-носители, причем такие, грузоподъемность которых позволяет выбирать наиболее надежную конструкцию космических аппаратов. При освоении космоса в то время (а в ряде случаев и сейчас) существовало противоречие — чтобы создать спутник, нужно было хорошо знать условия космоса, но чтобы изучить эти условия, необходимо было таким спутником располагать. Выход из него состоял в проектировании космических аппаратов с большими запасами функциональных возможностей на случай, если условия космоса окажутся отличными от предполагаемых. Все системы спутника целесообразно было дублировать, с тем, чтобы выход из строя основной системы не превращал его в груду никому не нужного металла. Но надежность, как известно, не дается даром, резервирование — это всегда дополнительная масса, которую необходимо выводить в космос. А как быть, если грузоподъемность ракеты для этого явно мала? Тут уж ни о каких запасах не может быть и речи. Остается уповать лишь на всестороннюю отработку спутника на Земле. Но если необходимый уровень надежности не удается обеспечить еще на стадии проектирования, то аппарат обречен.

Именно такая проблема стояла перед американскими специалистами. Все космические аппараты в то время запускались тяжелыми баллистическими ракетами. Но если в СССР такие ракеты разрабатывались раньше и их грузоподъемность выбиралась, исходя из необходимости доставлять на расстояние 8 — 10 тысяч километров атомную бомбу массой четыре тонны, то в США они были созданы под более легкую водородную бомбу, масса которой была меньше одной тонны.

Логика требовала, чтобы американские специалисты, прежде чем запускать спутники, превратили свои тяжелые баллистические ракеты в полноценные ракеты-носители и отработали их в период летных испытаний. Кроме того, и сами баллистические ракеты были еще «сырыми» и требовали доработки. Однако начавшаяся космическая гонка на оставляла на это времени. В результате гибли неотработанные ракеты-носители, а вместе с ними и дорогостоящие космические аппараты, «летели в космос» многие миллионы долларов из карманов налогоплательщиков, даже не подозревавших о том, что они оплачивают политические амбиции своего правительства.

Космическая гонка

ОГЛАВЛЕНИЕ

Космическая гонка