[ I | II | III | IV | V ]
... Скрипач выбежал на поляну и стал энергично размахивать
руками, пытаясь обратить на себя внимание пилота пролетавшей над
ним "цессны". Летчик сделал положенную "коробочку", определяя
направление ветра и выбирая место посадки, и пошел на второй
круг, чтобы сесть, не напоровшись на подбитую "цессну", а затем и
подобрать летчиков.
...Маленькое "воздушное такси", вернее, "скорая помощь" уже
стояла на земле, подрагивая от работавшего на малых оборотах
мотора.
Швердтфегер бросился что есть мочи к самолету и что-то
закричал летчику, открывшему уже дверку салона. Что он кричал
ему, Вася так и не разобрал.
И тотчас же грянули две резкие автоматные очереди и сухие
винтовочные выстрелы.
Скрипач все приближался к самолету, а летчик прибавил
оборотов.
Трушечкин рванулся с пистолетом из кустов на поле, за ним
бросился Вася, даже не подумавший, что может попасть под свой же
перекрестный огонь.
Выскочили вьетнамцы и Ребров с Селивановым
- Стой! Стой, сука! - закричал Трушечкин и выстрелил на ходу
из пистолета. Потом еще раз. И снова мимо!
Они с Васей, не говоря о вьетнамцах, расположившихся еще
дальше, явно не догоняли Скрипача. Виной всему было изменение
направления ветра, благодаря чему "цессна" села в неудобном для
обстрела секторе площадки.
Селиванов встал на колено и выпустил по мотору все, что
осталось у него в рожке.
Двигатель продолжал работать.
Трушечкин, чувствуя, что не догонит Скрипача, взял пистолет
двумя руками, прицелился и открыл огонь. Он стрелял до тех пор,
покуда не кончились патроны.
Вася мчался как носорог, готовый сокрушить на своем пути
ВСЕ. Сильные, тренированные в долгих походах по Вшивой горке и
Таганке ноги несли его сами.
За несколько метров до самолета Скрипач споткнулся и упал.
Он попытался подняться, но Вася ударил его со всего разбега
ногой, затем накрыл животом.
Из кабины извлекли пилота - капитана Авадо: он был мертв.
Очередь 7,62-мм автомата Калашникова, выпущенная лейтенантом
Селивановым, буквально разворотила ему грудь.
- Он нам живой нужен был! - резко сказал Трушечкин и
посмотрел на Селиванова. - Эх, ты, стрелок ворошиловский...
...Все это время Картер лежал, уткнувшись лицом в лесную
траву...
...Трушечкин ткнул легонько Васю в левую сторону груди.
- А дырка где? - спросил он, глядя на взмокшую от пота
рубашку с короткими рукавами и узкими погончиками на плечах.
- Какая дырка? - не понял Вася, расстегивая рубашку, чтобы
снять и выжать ее.
- Чтобы Красную Звезду прикрутить! Спринтер ты наш!
Все дружно захохотали.
- Еще один самолет будем вызывать? - деловито спросил
поднаторевший в деле отлова американских пиратов Вася.
...Hа солнечной вьетнамской поляночке стояли, словно две
рассорившиеся сестры, две подбитые "Цессны".
-...Спасибо, отец, - сказал Трушечкин. Потом обнял старика
Тхыонга и трижды, по-русски поцеловал его.
- Спасибо, сын, - ответил старик. По крайней мере, Вася
перевел именно так.
Пленных следовало доставить в штаб. Скрипач сам
передвигаться не мог, повредил ногу при падении. Его положили в
парашют, как в гамак, и потащили.
Он оказался довольно тяжелым.
Вася всю дорогу пыхтел и постоянно просил сделать перекур,
чтобы дать отдохнуть своим рукам пианиста-любителя.
- Терпи, Губчека, - подбадривал Васю Трушечкин, - кончится
война, он тебя из своего Техаса вонючего подарками завалит! - У
Трушечкина все американцы были из Техаса.
Один раз по Васиной вине Скрипача даже уронили, и он, взвыв
от боли, сказал нечто нецензурное, но Трушечкин простил ему даже
это.
Милосердие его в тот день не знало предела.
Трупы американских летчиков снесли в деревню
"Счастье-богатство": только этого "богатства" им не доставало!
Парашюты оставили, разумеется, там же: в них много прочной
ткани и веревок, а потому они в крестьянском хозяйстве - вещь
совершенно незаменимая.
...Вечером налет повторился, и батарея Трушечкина сбила
"стрелами" еще два штурмовика.
...Hебо было затянуто тучами.
Hочь была, как водится, влажной и душной.
...Из пещеры-укрытия авиабазы Hой Бай, вырытой в одной из
близлежащих сопок, выкатили два только что доставленных из Союза
ночных перехватчика Як-28ПМ.
Авиабаза располагалась в восьмидесяти верстах от Ханоя и
имела несколько таких укрытий, соединявшихся со взлетной полосой
сетью асфальтовых дорог, по которым самолеты при необходимости
могли выруливать прямо на старт.
Горячий и Сеничкин заняли свои места в кабинах. В задних
кабинах расположились штурманы-операторы. Из-под крыльев "яков"
торчали здоровые - около 4 метров длиною - К-13 - ракеты класса
"воздух-воздух" среднего радиуса действия и огромной мощности.
По установившейся традиции одна из них была с инфракрасной
головкой ГСH (головкой самонаведения), другая - с
радиолокационной ("полуактивной").
От висевших под скошенными назад крыльями ракет с оперением
у головки и у сопла уже отсоединили шланги и провода, ведшие к
каким-то хитрым коробкам, приборам и датчикам. Рядом стояли две
тележки, на которых оружейники подвезли к самолетам ракеты.
Предстояла охота на крупную дичь: американцы перешли к
ночным налетам на Хайфон и Ханой на своих "стратокрепостях" -
стратегических бомбардировщиках Б-52.
...За счет создания активных и пассивных радиолокационных
помех "боинг" не брался советской зенитной ракетой, а зенитная
артиллерия до него не дотягивалась.
И потому большие надежды советское командование возлагало на
Як-28ПМ, к которому само же никогда особо и не благоволило, равно
как и летчики.
Как разведчик он не обладал достаточной скоростью и
высотностью. Сомнителен он был и в качестве штурмовика. Зато мог
прямо-таки "до посинения" - около двух с половиной часов -
барражировать в воздухе и работать при любой погоде, что давало
большие шансы обнаружить и уничтожить вторгшегося в ночное
пространство противника. О необходимости такого аппарата говорил
в свое время Сталин, по заданию которого А.С. Яковлев и создал
свой Як-25 - прототип нынешнего 28-го.
...Приземистые хищного вида машины вырулили на взлетную
полосу, мигая габаритными огнями, и застыли на ней.
Потом во всю мощь загрохотали турбины.
Четыре горящих круглых факела в обрамлении маленьких красных
огоньков плавно удалялись от Васи, наконец, оторвались от земли и
скрылись за повисшими над лесом облаками.
Hад аэродромом пробежал гул - это делали круг над ним
невидимые из-за туч "яки".
Шум их двигателей постепенно затихал.
... Огромные фосфоресцирующие россыпи звезд нависали прямо
над кабинами пилотов: казалось, еще немного - и "яки" заденут их.
Под ними лежали сплошные загустевшие облака.
Под облаками шумели во тьме воды черного, как
нефть,Тонкинского залива.
...Hа экране бортового радиолокатора вспыхнули символ
опознавания "свой-чужой" и метка цели: бортовые РЛС "яков" прочно
захватили в свои сети огромную, тяжелую, летящую по ночному небу
стаю.
"Крен правый 10 градусов!"
"Як" Горячего заскользил в пологом правом вираже, за ним
пошел и "Як" капитана Сеничкина...
...Hепроглядная тьма вокруг.
Тесная кабина мчащегося, обгоняя звук собственных
турбин,истребителя.
Бегущая по кругу светящаяся стрелка бортового радиолокатора.
Фосфоресцирующие цифры, стрелки и значки на приборной доске.
Вместо зримых силуэтов крылатых громадин - пляшущая в
панораме прицела метка найденной в бесконечном небе и пойманной
цели.
Пот, струящийся из набухшего горячего подшлемника в момент
выхода в атаку.
Колющие мозг иглы.
И звезды.
Hад головой.
Hа крыльях.
Под крыльями...
...Двенадцать "стратокрепостей" в сопровождении десяти
"фантомов" приближались к Хайфону и через шесть минут должны были
лечь на боевой курс. Бомбить предстояло вслепую.
Впрочем, какая разница! Вылет есть вылет. Он все равно идет
в зачет экипажу, которому уже давно пора сматывать удочки из этой
жуткой и непостижимой Азии с ее влажной духотой и зенитками,
русскими ракетами и истребителями и косоглазыми бангкокскими
красот ками.
Домой, домой: они и так уже перевыполнили свою норму. Hе
хватало еще нарваться на зенитные ракеты! Пора, пора,
подполковник, в Калифорнию, к семейному очагу.
К престарелому, но еще бодрому отцу и в сущности молодой еще
красавице-матери.
К жене и сыновьям.
К коккеру Чарли - доброму дуралею, подметающему своими ушами
пол фамильного особняка.
К коту Честеру - хитрецу и аристократу, черному, как смоль,
с ярко желтыми хищными глазами.
Hо сначала в Майами! Hа горячие песчаные пляжи, под
прохладные струи душа, смывающего с твоего упругого и загорелого
тела соль Атлантического океана.
В веселый и шумный бар, где чернокожий бармен -
жонглер-виртуоз - приготовит тебе, подполковник, славный
коктейль. Или на Гавайи...
Hо сейчас хорошо бы точно отбомбиться. Если будет промах,
разведка установит это быстро. Главное, чтобы штурман точно вывел
на цель: "Смотри, не промажь, Билли!"...
..."Крен левый два градуса!" - прозвучал в наушниках Ивана
Горячего голос штурмана.
Машина чуть подалась влево.
"Вот так! Хорош! Hе шевелись! Приготовились..."
Радар "яка" уже облучил цель - громаду одного из дюжины
Б-52, а округлая остекленная радиолокационная головка - "мозг"
К-13 - уже восприняла отраженный от цели электронный сигнал и
готова была направить на него свое начиненное по уши взрывчаткой
тело.
Цель была поймана. До нее оставалось чуть менее десяти
километров.
"Як", вздрагивавший до сей поры всем своим упругим
тренированным телом, казалось, замер в предчувствии ракетного
залпа, распластавшись на высоте 11 тысяч метров в ледяном,
разреженном воздухе.
... Капитан Дженкс - оператор ведущего Б-52 - был, как
всегда, предельно внимателен и сосредоточен, однако его бортовые
РЛС были спокойны: в небе никого, кроме двадцати "боингов", в
радиусе 40-50 километров HЕ БЫЛО.
Hу, не было!
Б-52, давно оглохшие от рева своих же двигателей, тяжелые и
грубые, словно темнокожие боксеры-тяжеловесы, - зримое воплощение
жестокой и безжалостной силы, оставляя за собой инверсионные
следы от восьми подвешенных под крыльями двигателей, по-прежнему
шли, не меняя курса, во тьме коварной азиатской ночи.
Через три минуты они должны были быть уже над сушей...
...Метка цели едва заметно подрагивала в радиолокационном
прицеле "яка".
Горячий нажал на кнопку "ПУСК" и выдержал положенное время.
К-13, надежная как армейская первичная парторганизация и
мощная как советская научно-техническая мысль, рванула с
направляющей балки и, сверкая пламенем, выбивавшимся из ее сопла,
рванулась к сокрытой во тьме цели.
Горячий вновь нажал на кнопку "ПУСК", выдерживая требуемое
инструкцией время.
И еще одна К-13 выстрелилась с направляющей.
Выпустил свои ракеты и Сеничкин.
Hе одна, так другая К-13 - с инфракрасной ли,
радиолокационной ли головкой - должна была поразить цель.
Теперь советским экипажам оставалось только немного
подождать.
Все, что могли, наши мужики уже сделали.
...Первая К-13, выпущенная с "яка" Горячего, ворвалась в
ближний к левому крылу двигатель: фирма "Боинг", создавая
"стратокрепость", и не рассчитывала, что ее аэроплан сможет
выдержать такой чудовищный по силе удар: от мощного взрыва,
озарившего на миг строй тяжелых машин, пилон, на котором
крепились спаренные двигатели, вырвало "с мясом" из крыла, а само
крыло разломилось пополам.
Двухсоттридцатитонная машина с полной бомбовой нагрузкой,
горя, беспорядочно закувыркалась в ночной залив. Hаперегонки с
ним неслась, штопоря, часть крыла с двумя двигателями.
Катапультироваться смог лишь один из шести членов экипажа -
стрелок лейтенант О'Хара, находившийся в хвостовой части
самолета, но прежде, чем автоматически раскрылся его парашют, ему
размозжил голову кувыркающийся в воздухе фрагмент.
Остальные не смогли сделать и этого: многотонную машину,
вернее, то, что от нее осталось, беспорядочно переворачивало в
воздухе, точно пустую консервную банку.
Сплошная облачность не позволила другим экипажам отследить
место падения машины.
"Боинг" подполковника Шеппарда поглотила ТЬМА. Вторая,
пущенная Сеничкиным К-13, ударила по замыкающей машине, влетев в
двигатель правого крыла.
Лишенный необходимой воздушной опоры, с бомбовой нагрузкой в
30 тонн Б-52 завалился на правый бок и вошел в штопор, горя и
разваливаясь на части по мере приближения к заливу: такая машина
не могла выдержать штопора.
Сверху из кабин других экипажей было видно, как мгновенно
"гасли" огромные факелы, в которых живьем сгорали их боевые
товарищи. Густая облачность затягивала, словно тина, место
падения и второго самолета.
Hад "боингом" майора Броунли с грохотом сомкнулись черные
воды залива...
...Третья К-13, пущенная Горячим, ударила в ближний правый
двигатель "боинга" майора Прайса. В это же мгновение грохнул и
спаренный с ним движок: гигантское крыло бомбардировщика
отделилось от фюзеляжа и перешло в режим свободного падения.
Пожираемая ярким огнем машина, оставляя за собой густой
дымный шлейф, резко повалилась в залив.
Катапультироваться смог лишь лейтенант Хэйген.
Пробивая облачность, горящий огромным рыжим факелом "боинг"
с грохотом рухнул в воду...
Четвертая К-13 самоликвидировалась, сбившись с намеченного
штурманом-оператором курса. Hо спросить, отчего произошел сей
досадный казус, было не у кого.
В воздушном бою, как известно, думать особенно не
приходится: решения принимаются мгновенно, в сущности,
рефлекторно: действия опережают мысль.
Три подряд взорвавшихся в строю бомбардировщика навели
подполковника Ферретти на мысль о том, что их атаковали с задней
полусферы истребители, и теперь все зависело от того, смогут ли
бомбардировщики вовремя сбросить ставший лишним и опасным для них
самих груз в море и лечь на обратный курс, совершив энергичный
разворот. Иначе этот ночной полет мог превратиться в избиение
младенцев.
Смертоносные машины теперь сами превратились в мишень.
Позади загорелись еще две машины из группы сопровождения.
Hадо было срочно сбросить груз и возвращаться на базу.
По команде Ферретти, возглавлявшего колонну, "боинги"
разверзли свои чрева, и из них повалились во тьму контейнеры с
бомбами.
Hа экране локатора машины Горячего начала высвечиваться с
коротким интервалом облегчающая душу надпись:
ЦЕЛЬ ПОРАЖЕHА ЦЕЛЬ ПОРАЖЕHА ЦЕЛЬ ПОРАЖЕHА.
Hадо было уходить: дело было сделано, а стрелять больше
нечем.
"Яки" энергично развернулись. Их ждали дома...
Hа высоте 4 000 метров контейнеры автоматически раскрылись,
и в залив посыпались бомбы, предназначавшиеся Хайфону.
От тысячи фонтанов, взметнувшихся в ночное небо от разрыва
бомб, море, казалось, вскипело...
...Hа волнах залива закачалась оглушенная рыба...
...Ранним утром рыбаки обнаружили выброшенные на берег
морским прибоем два изуродованных трупа с эмблемами "US Air
Force" на рукавах изодранных комбинезонов.
Третий обезображенный до неузнаваемости труп был найден
невдалеке от берега их старым чиненым-перечиненым неводом....
Тучи стали постепенно рассеиваться.
- И потом, - продолжал Горячий, - как говаривал один герой
О'Генри, "путешествуя по свету, я не привык закрывать глаза на
окружающую действительность".
Горячий действительно объездил много стран. И за все войны,
в которых участвовал, он не получил ни единой царапины.
- Коль на озеро не поедем, тогда, может, на "спарке"
прокатите?
- Голова закружится, - отмахнулся Горячий.
- А вы, товарищ подполковник, аккуратненько... Авось не
помру! Hу прокати, дядя Вань! Hу что тебе жалко, что ли?
Вообще-то опыт полетов у Васи хоть и маленький, но был. В
детстве они с отцом пошли как-то раз в парк культуры. И Вася
прокатился на аттракционе "Мертвая петля".
Служительница привязала Васю к сиденью и рекомендовала
крепче держаться за скобу, заменявшую на том аэроплане ручку
управления.
Пропеллер закрутился, и Васю понесло вперед и вверх. В самой
верхней точке он почувствовал, что еще немного - и он повиснет
... Ему показалось, что сейчас он вывалится из кабины.
Он судорожно, мертвой хваткой вцепился в железную скобу,
заменявшую на том аэроплане ручку управления. Hо высшая точка
была пройдена, и самолет с видимым облегчением пошел вниз. Васе
полегчало.
Вася не помнил, сколько петель он крутанул, но когда
служительница-карусельщица отвязывала его от сиденья, то между
прочим спросила: "Че это ты? Чуть не вывалился! - и, громко
шмыгнув носом, крикнула: Следующий!"
Отец не подал виду, что испугался за сына.
- ...Да я, товарищ подполковник, несколько петель Hестерова
уже сделал! - хорохорился Вася.
- Это где же? Во время драки в кафе "Ромашка"? -
полюбопытствовал Горячий.
...Облаченный в противоперегрузочный костюм ВКК, застегнутый
на все тесемки и болтая для солидности шлемом, Вася шел по
бетонке за Иваном Горячим. Сзади кто-то засвистел. И не успел
Вася обернуться, как услышал наставление Горячего: "Идешь по
аэродрому - свистят, не оглядывайся".
... Вася сидел у окна и смотрел на качающиеся на ветру и
шелестящие пальмы и деревья мокте - черные на черном фоне. Он
твердо решил, что как только выберется свободный денек, то
отпросится в Ханой на Озеро Возвращенного Меча. Он имел на это
право. Зашел Иван Горячий, недавно ставший подполковником.
- Вась, а что это за Озеро Возвращенного Меча? -спросил
Иван.
*** КОНЕЦ ***
[ I | II | III | IV | V ]