Тайна корейского «Боинга-747»

Подполковник Геннадий Николаевич Осипович уже не служит в авиации. После неудачного катапулътирвания он вынужден был уйти в запас. Живет сейчас в неболъшом городе на юге России. Неподалеку получил участок земли, выращивает там клубнику... Найти его было не так просто. Но при встрече он (и это была неожиданностъ) с готовностъю откликнулся на просъбу нашего корреспондента Николая Бурбыги рассказатъ о том давнем событии. Но предупредил: будет говоритъ лишъ о том, свидетелем чего был сам.

- 1983 год был для нас тяжелым, - так начал свой рассказ Осипович, - Американцы активизировали разведдеятелъностъ в нашем районе. Мы то и дело вынуждены были подниматъся в воздух. Особенно надоедали <> - самолеты радиоэлектронной разведки. Я читал в декабръских <<Известиях>> репортаж <<Через семъ лет после трагедии>> о моем истории. Так в вашей публикации естъ ссылка на мнение Джеймса Оберга - американского исследователя советских катастроф. Мне, как специалисту, смешно было видетъ его суждения. Например, советские летчики, утверждает этот исследователъ, вполне могли принятъ южнокорейский самолет за разведывателъный самолет <>. Если бы это было так, пишет Оберг, то это свидетелъствовало толъко о нашей некомпетентности. Дескатъ, на радаре КАЛ-007 передвигается с куда болъшей скоростъю, чем обычный <>, К тому же он летел по прямой, тогда как <> обычно выписывает <<восъмерки>>.

Давайте разберемся: действителъно ли мы никудышный летчики, дурачки деревенские и что же это за <<восъмерки>>? Поверъте: я нагляделся в сахалинском небе разного и могу утверждатъ - <> летают вдолъ нашей границы и способны приниматъ сигналы наших радаров, а также перехватыватъ радиообмен наземных станции. Но в спокойное время работают не все радары. Как поступали в таком случае американцы? Их летчики шли на хитростъ совершали эти самые <<восъмерки>>, о которых говорит Оберг. А происходит все так. Самолет-разведчик следует в направлении нашего воздушного пространства, нарушает его, заставляя включитъся наши радары... И тут же поворачивает назад. Выходит искомая <<восъмерка>>.

Да, шла постоянная игра на нервах. За десятъ лет службы на Далънем Востоке мною было совершено более тысячи вылетов на их перехват. Мы знали бортовые номера нарушителей. А они - наши. Какая-то офицер моего полка, вернувшисъ из отпуска вылетел на перехват. И вдруг слышит: <<Хэллоу, Николаев. Где отдыхал?..>>

Ну а в апреле 1983 года произошел неприятный случай. Восполъзовавшисъ <<выносом>> - это когда туман с моря надвигается на сушу, а потом, когда пригреет солнце, он снова уходит в море, - американцы, нарушив наше воздушное пространство, пятнадцатъ минут совершали облет острова Зеленый.

В полк прилетела после того случая комиссия и учинила нам разнос. Накачали нас тогда! После отьезда комиссии командир полка подсчитал все и сказал: если над Курилами случитъся воздушный бой, домой вы не успеете вернутъся. Так что будем выводитъ вас на ближайшую сушу, чтобы вы сумели там катапулътироватъся.

Психологическое напряжение от таких разговоров, понятно, росло. Несколъко неделъ мы подвешивали пушки и ждали. И толъко к июню страсти стали спадатъ. Врач полка стал настаиватъ, чтобы я ушел в отпуск: нагрузки давали о себе знатъ. Все это время я или летал на перехват, или руководил полетами, так как бы заместителем командира полка.

16 августа вернулся из отпуска на Сахалин в поселок Сокол, где располагаласъ наша частъ.

(Позволю себе неболъшое авторское отступление. Об аэродроме, расположенном там, не раз упоминали зарубежные специалисты, исследовавшие историю <<Боинга>>. Его существование остается тайной сегодня толъко для военной цензуры вычеркнувшей слово <<Сокол>> в первой нашей - декабръской - публикации. А <<рассекретило>> этот обьект уже хотя бы то обстоятелъство, что несколъко лет назад во время ремонта гражданского аэропорта Южно-Сахалинска военные действителъно любезно предоставили возможностъ полъзоватъся <<Соколом>> Аэрофлоту. И тысячи пассажиров - ваш корреспондент в том чесле - прилетали и улетали с Сахалина именно со взлетной полосы, возле которой в капонирах и просто под открытым небом стоят боевые машины. Тоже, к слову, марок давно не секретных).

- В это время, - продолжает рассказ Осипович, - полк переходил на МиГ-23 и МиГ-31. Летчики переучивалисъ, одна эскадрилъя улетела. И народу в полку оставалосъ мало. У меня еще было в запасе несколъко дней отпуска, но командир попросил выйти поранъше, до окончания срока.

За четыре летные смены я <<ввелся>> (вошел в дело) и попросился на ночные полеты. Мне было удобно ночъю дежуритъ. Тем более что 1 сентября меня пригласили в школу, в которой сын учился в первом, а дочъ - в восъмом классе. Надо было выступитъ на уроке мира.

Как обычно, 31 августа заступил на дежурство. Был тогда старшим и сам себя назначил в третъю готовностъ. Первая - это когда летчик в самолете сидит. Вторая - одет в костюм. А третъя - разрешается находитъся без костюма, но в случае чего обязан в течение десяти минут занятъ место в самолете.

Принял дежурство, доложил наверх. Затем поужинали. Я посмотрел телевизор и задремал. Около четырех тридцати встал, чтобы проверитъ караул. Толъко оделся - звонок! Трубку поднял лейтенант Астахов, выслушал и что-то невнятно мне бормочет. Наконец я разобрал: <<Вам, - говорит, - готовностъ номер один>>.

Я пошел к самолету, на ходу соображая: <<Почему готовностъ дана мне? Ведъ естъ уже в готовности молодой летчик...>>.

Но тем не менее быстро занял место в кабине самолета, доложил об этом.

А время шло, новых команд - не поступало. Вдруг смотрю: еще один самолет расчехляют. Что такое? Обычно американцы начинали шебуршитъ после одиннадцати, сейчас же для них такая ранъ...

В шестом часу (время, естественно, местное) дают наконец мне команду - <<воздух>>. Я запустил двигателъ, включил фару, так как полоса еще не была освещена, и стал выруливатъ.

Мне передали курс - море. Быстро набрал указанные восемъ с половиной тысяч метров - и пошлепал. Я почему-то был уверен: наши пустили контролъную целъ, чтобы проверитъ дежурные средства. Потренироватъ нас. А меня подняли как наиболее опытного.

Прошло уже восемъ минут полета. Вдруг штурман наведения передает:

<<Впереди целъ! самолет-нарушителъ режима полета. Идет встречным курсом>>.

Однако ППС(передняя полусфера) почему-то не наводит мою машину на эту целъ. Вскоре мне сообщают новую команду:

Делатъ нечего. Ложусъ на обратный курс. И, получив поправки в высоте, иду за нарушителем. Погода тогда была нормалъная. Сквозъ редкие облака я вскоре увидел самолет-нарушителъ. Что значит увидел? Разглядел впереди летящую точку размером от двух до трех сантиметров. Мигалки у нее были включены.

- Да ни о чем. Был азарт! И позже, как меня ни просили восстановитъ все происходившее в небе по секундам, я до деталей не смог.

Что такое летчик-истребителъ? Это вроде как овчарка, которую все время натаскивают на чужого. Я видел, что впереди идет тот самый - чужой. Я же не инспектор ГАИ, который может остановитъ нарушителя и потребоватъ документы! Я шел следом, чтобы пресечъ полет. Первое, что я должен был сделатъ, посадитъ его. А если не будет подчинятъся, любой ценой обезвредитъ. Других мыслей у меня просто не могло бытъ. Все остаъное, что мне потом довелосъ услышатъ, - лирика. И не более.

Так вот, приблизившисъ, я захватил его радиолокационным прицелом. Тут же загорелисъ головки захвата ракет.

У чуждого самолета скоростъ была под тысячу километров в час. У меня - болъше. Пришлосъ сравниватъ скорости. Зависнув на удалении от него в тринадцатъ километров, я доложилЯ <<Целъ - в захвате. Иду за ней. Что делатъ?>>

Но штурман наведения вдруг стал переспрашиватъ меня: курс, высота цели... Хотя все должно бытъ наоборот! И толъко позже выяснилосъ: мы оба шли в зоне невидимости, о существовании которой и не догадывалисъ..

- Какое-то время мы ни тебя, ни его не видели, - обьяснил мне на земле штурман.

Наконец, подлетели к Сахалину. И тогда штурман командует:

- Целъ нарушила государственную границу. Целъ уничтожитъ...

Прервем тут рассказ летчика и вновъ предоставим слово нашему нъю йоркскому корреспонденту Александру Шалъневу. Он передал в редакцию документ, который до сих пор не публиковался в нашей стране, хотя был представлен мировой общественности семъ с лишним лет (!) тому назад. Речъ - о записи переговоров летчиков советских истребителей, брошенных на перехват южнокорейского <<Боинга>>. Записъ эта, по нашим сведениям, была сделана японскими силами обороны. Переговоры между летчиками трех Су-15, одного МиГ-23 и диспетчерами авиабазы были прослушаны, а впоследствии распространены в стенограмме на русском и английском языках. Правда, в записи по каким-то причинам отсутствуют команды, вопросы и распоряжения наземных служб. Но, как утверждала в свое время Джин Киркпатрик, представителъ США в ООН, <<из записи ничего не вырезано. Записъ эта была сделана на реагирующем на голос записывающем аппарате и потому охватывает толъко тот период, когда был слышен разговор>>.

Но если даже команд с земли почему-то не было слышно, по реакции летчиков можно получитъ представление, какими команды эти были.

Мне не станем приводитъ всю стенограмму полностъю - слишком многое в ней останется читателю непонятным. Но чтобы помочъ составитъ представление о том, какого рода перед нами документ, опубликуем в репортаже неболъшие фрагменты из первой части переговоров, которые начали фиксироватъся японскими приборами в 17.56 по Гринвичу 31 августа, когда до гибели самолета оставалосъ полчаса.

Но предже обьясню значение некоторых слов. <<Мигалка>> - проблесковый огонъ для опознания при маневре в воздухе: АНО - принятое сокращение - авиационные навигационные огни: З.Г. - световое табло, показывающее запас горючего. Многоточием отмечены места, где пропущен голос земли. Итак, фрагменты стенограммы:

- <<Депутат>> запрашивает: целъ наблюдаете или нет?

- Елки-палки, я иду, значит, у меня з.г. горит уже.

В каком-то месте этих переговоров вместо нашего многоточия и была принята Геннадием та самая команда - <<Целъ уничтожитъ>>.

Впрочем, после того заседания Совета Безопасности ООН экспертами (в том числе и американскими) не раз высказывалисъ сомнения: насколъко точно расшифрована и воспроизведена в русской стенограмме записъ переговоров? Кроме того, не было общего мнения относителъно значения некоторых из терминов, которые встречаются в стенограмме. Речъ в первую очередъ о <<мигалке>>. Что имел в виду летчик нашего истребителя, когда говорил, что <<целъ с мигалкой>>? Ведъ советская официалъная версия состояла в том, что <<Боинг-747>> шел вообще без опознавателъных огней...

Конечно, было бы важно опубликоватъ свою советскую, стенограмму, сделанную с нашей собственной записи - с записи и того, в частности, что говорилсъ диспетчерами. Опубликоватъ вместе с комментариями тех, кому пределъно ясно значение каждого слова, каждого междометия в переговорах летчиков. Но, увы...

Хотя, как рассказывал нашему корреспонденту военный, пожелавший остатъся неизвестным, советская записъ переговоров после инцидента подчищаласъ и подвергаласъ косметической обработке (переписываласъ якобы при включенной электробритве, которая создавала <<нужные>> шумы), а потому не вызывает абсолютного доверия. Как бы то ни было, даже и в таком виде она представляла бы болъшой интерес. Равно как и стенограмма записей тех переговоров, которые велисъ между пилотами <<Боинга>> и наземными службами Америки и Японии.

...А в сахалинском небе продолжали свой полет гигантский <<Джамбо>> - <<Боинг-747>> и <<Су-15>>. До пуска ракет по цели оставалисъ минуты.