Той зимой Пит взял за правило подходить к своей двери, обнюхивать ее
- и поворачивать обратно. Его, видите ли, не устраивало противное белое
вещество, покрывавшее землю и все вокруг. Он начинал приставать ко мне,
чтобы я открыл ему человечью дверь, ибо был твердо убежден: хоть одна из
дверей да должна открываться в лето. Поэтому всякий раз мне приходилось
обходить вместе с ним все одиннадцать дверей и приоткрывать их по очереди,
дабы он убедился, что за каждой из них та же зима. И с каждым новым
разочарованием росло его недовольство мною.
И все-таки он оставался дома до тех пор, пока гидравлика естества не
понуждала его выходить наружу. Когда он возвращался, льдинки на лапах
стучали по полу, словно башмаки на деревянной подошве. Он свирепо
посматривал на меня и отказывался мурлыкать, пока не слизывал льдинки,
после чего милостиво прощал меня - до следующего раза. Но он никогда не
прекращал искать Дверь в Лето.
Роберт Хайнлайн. "Дверь в лето". 1957.
Зачем я делаю всё это?
Не спрашивайте. Не отвечу. Просто... Не хочется всё это держать в себе.
Когда-нибудь я всё-таки открою свою Дверь В Лето!
Для старины Пита на случай плохой погоды я построил "кошачий туалет"
- полностью автоматизированный, самоопорожняющийся, гигиенический и с
воздухоочистителем. Однако Пит, как подобает настоящему коту, предпочитает
выходить на улицу. И он не оставил надежду, что одна из дверей, которую
ему еще не открывали, все-таки должна быть Дверью в Лето.
